как Питер привёл леди Венди жить в Неверленд. Я больше не в его милости, так как он предпочитает её всем остальным. Меня беспокоит его одержимость ею. Думаю, нам нужно найти способ вернуть её через Завесу как можно скорее. Я боюсь, что, если Питер привяжется ещё больше, это приведёт его на тёмный путь».

Затаив дыхание, я вспомнила свои прежние страхи. Этот напёрсток — он хранил её «поцелуй» все эти годы. Дневник Тинкербелл только разжёг мои страхи.

— Это ничего не значит. Выходит, он был влюблён в Венди, а Тинкербелл ревновала, — я отвергла доказательства Лили и отодвинула миниатюрный дневник. Мне не хотелось, чтобы она видела, как ослабевают мои собственные убеждения.

— Есть ещё кое-что, — она перевернула страницу и снова подтолкнула её мне:

«Леди Венди наконец-то ушла, и не оставила после себя ничего, кроме разрушений.

Питер пытался сорвать её возвращение. Он пообещал леди Венди и Потерянным Мальчикам, что отправит их через Завесу. В это же время он велел мне отправиться туда и запереть окно, чтобы не пустить леди Венди[21]. Он хотел, чтобы она поверила, что о ней забыли. Его одержимость стала настолько всепоглощающей, что он задумал оставить её себе, обманом заставив её вернуться обратно с ним в Неверленд, чтобы жить вечно. Но всё это было ложью.

Рукой Божества его планы были сорваны матерью Дарлинг, и он был вынужден оставить Венди. Состояние Питера ухудшилось с тех пор, как она ушла, и Неверленд страдает. Солнце прячется за тучами, бушуют штормы, пираты поглощают силы фейри. Его одержимость ею разрушила его, и мы все страдаем. Мы никогда не должны позволить этому случиться снова».

Я ошеломлена неверием. Неужели любовь Питера к Венди превратилась в мрачную одержимость? Была ли я просто заменой давно умершей Венди, как сказала Лилл? Могу ли я доверять Тигровой Лили? Могу ли я доверять словам Тинкербелл? Я была в таком замешательстве, в таком противоречии.

— Это не может быть правдой, — пробормотала я про себя.

Раздался скрежет и шипение, и одна спичка осветила тёмную нишу дома, проливая жуткий свет на лицо мужчины. Меня ошарашило, что в дальнем углу дома Тигровой Лили, словно из ниоткуда, возникли злобные черты капитана Джеймса Крюка. Он затянулся из серебряного приспособления, в котором находились две сигары, кончики которых вспыхнули ярко-красным светом, и при выдохе из его рта вырвался небольшой клубок дыма.

Он непринуждённо сидел в кресле, подперев ботинками табурет. Я отшатнулась назад, и Тигровая Лили быстро схватила меня и зажала рукой мне рот. Я почувствовала, как кончик лезвия прижался к моей пояснице.

— Не кричи и даже не думай вытаскивать ножи, которые ты спрятала под платьем. Он здесь по моей просьбе, просто выслушай нас. Мы оба здесь, чтобы помочь тебе, — прошептала она мне на ухо. — Я уберу руку, но если ты хотя бы подумаешь сделать какую-нибудь глупость, я выпотрошу тебя прямо здесь и обвиню в этом пиратов.

Я задрожала, моё сердце бешено колотилось в груди. Я не могла ясно мыслить. Какого блядь хера, происходит?

— Сука, — прошипела я.

— Ты читала дневник. Я не могу позволить этому случиться снова. Мне жаль, Гвен, но ты должна уйти. Мы оба хотим, чтобы ты вернулась домой, я просто позабочусь о том, чтобы это произошло.

— Ты не заботишься о своём народе. Пока мы говорим, их убивают, а ты позволила этому случиться, — выплюнула я ей.

— Речь идёт о высшем благе, — холодно сказала она.

— Ты никогда не вытащишь меня отсюда. Эбен не позволит тебе забрать меня.

Я услышала, как ножки стула заскрежетали по земле, и тяжёлые ботинки упали на пол, а изо рта Крюка сорвался зловещий смех.

— Гвен, дорогая. Ненавижу быть тем, кто разобьёт тебе сердце, но Потерянные Мальчики тоже участвуют в этом плане.

— Я не верю ни единому твоему слову.

— Если бы я был на твоём месте, я бы тоже себе не доверял. Но не бери с меня пример, просто открой дверь и убедись сама. Эбен бросил тебя. Так было задумано с самого начала, — протянул он, крутя мундштук в одной руке.

Я подошла к двери, и никто из них не попытался меня остановить. Я знала Эбена — настоящего Эбена. Он не оставил бы меня на милость Крюка. Я распахнула дверь, и моё сердце упало. Эбен ушёл. Если не считать нескольких суетящихся вокруг жителей деревни, его нигде не было видно.

Я упала на колени, совершенно разбитая. Нет… нет! Мне было трудно смириться с тем, что мои глаза считали реальностью. Мне казалось, что моё сердце разрывалось в груди, и я не могла дышать. Как я могла быть такой наивной? Они играли мной всё это время.

Тигровая Лили опустилась на колени рядом со мной и попыталась меня утешить.

— Отойди от меня нахуй. Не трогай меня, блядь! — рявкнула я на неё, вскочив на ноги, высоко подняв голову. Я не позволю ей увидеть меня в минуту слабости. Я не могла позволить слезам пролиться, и мне пришлось приложить огромные усилия, чтобы сдержать их.

— Видишь ли, моя дорогая, я знал, что ты можешь быть разумной, — сказал Крюк своим хриплым голосом.

— Что ты собираешься со мной делать? — спросила я, стараясь скрыть тот факт, что чувствую себя так, словно умираю внутри. Предательство Эбена как раскалённый нож в моей груди.

— Я, конечно, проведу тебя за Завесу и верну твоей сестре. Её зовут Микаэла, верно?

Воспоминания нахлынули на меня. Это было похоже на момент перед смертью, когда жизнь проносится перед глазами. Микаэла! Я забыла свою прекрасную сестру — мою прекрасную, больную сестру. Её ангельское лицо мелькнуло в моём сознании. Она была моей «причиной». Ради неё я всегда планировала вернуться домой. Как бы я ни старалась казаться сильной, из моих глаз непроизвольно полились слёзы.

Как я могла быть такой глупой? Такой эгоистичной? Мне было так стыдно. Но это было моё наказание за какие-то неведомые злодеяния, которые я совершила против Вселенной. Только так я могла объяснить всё, что со мной произошло. Я была в каком-то