Симеон вернулся к Филарету, тот ждал с нетерпением.

— Ну что, увиделся?

— Увиделся. Михаила Шереметьев прислал. Письма вот. Хотел с вами как-то встретиться. О чем, не знаю, но, видно, что-то важное. Мне пока не сказал, времени мало было. Через всю Европу проехал, что бы не заподозрили. Сапега от Англии без ума, Мишка рассчитывает, что оставит «шотландца» у себя на какое-то время. Просит с вами встретиться, что-то Шереметьев ему поручил обговорить, что бумаге не доверишь. В часовне встретиться не выйдет, он католика изображает, в часовню не пойдет. И, ваше святейшество, разрешите завтра службу заупокойную отслужить, тайно. Брата у нас убили, старше Миши только на год был. Помянуть хочу.

— Не разрешу. Отслужишь, когда Михаил уедет. А то подставишь! Сапега в прошлом православный, службы знаешь, поймет, что о новопреставленном молишься. Так что отслужим обязательно, но после отъезда Михаила. Сам отслужу. Что еще сказал?

— Объяснил, почему в Тихвин поехали. Михаилу, сыну вашему, видение во сне было, что надо Тихвинской иконе помолиться. Мать его не пустила, так он сбежать хотел. Михаил и решил, пусть лучше едет с охраной и безопасной дорогой, а то тот хотел вблизи Новгорода проехать, а там шведы. Но их кто-то сдал. Но не царя избранного, а Михаила Муромского. Решили, что княжий сын, отец богатый, захватим, выкуп возьмем! Михаил ни разу в бою не был, сила у него немалая, Ударил, шведа прогнал, но сам выложился, сознания лишился. Ваш сын его на коня взвалил и в лес увез. Заплутали там они. Да и государь будущий заболел. Жар, идти не может. Миша сказал — совсем упал духом, решил, пропали. Метель началась, похолодало, следы замело, их и не найдут. Да запах дыма унюхал вот на этот дым и пошел. Михаила на своей шубе тащил. Вытащил до жилья. А потом сообразил, что шведы не так просто их ждали, донес кто-то. Вот и побоялся вестника послать, что бы не выдали их убежища. Михаил поправился, сами выбрались.

— Да, перепугали всех, неслухи! И, главное, мы своего человека в окружении сына моего лишились. Куда потом брата твоего спрятали? Небось Марфины родственнички всех собак на него повесили!

— Не спрятали, дело поручили тяжелое. В Лебедянскую крепость отправили.

— Так, значит, это на него Сапега так взъярился, что воевода Лебедянский все козыри у Заруцкого выбил?

— На него. Он покаялся, что они с попом местным весь гарнизон напугали, предателя, хотевшего крепость сдать, молнией сожгли. Знамение Божье изобразили. Отступники сразу покаялись и присягу принесли.

— Молодцы. Интересно будет с братом твоим переговорить. Значит не зря его к нам через всю Европу отправили. Толковый человек. Я сейчас бумаги прочитаю, а потом подумаем, как с ним встретиться.

После теплой, а временами жаркой погоды в начале месяца листопада (октября), во второй половине месяца начались холода. Михаил даже посчитал раннюю зиму своим личным проклятием. И опять встала проблема одежды. В воздухе белые мухи летают, а он в чулках! Но все-таки ситуация была легче. Вмешался хозяин, Лев Сапега. Заинтересованный оставить гостя хотя бы до весны, что бы попрактиковаться в английском, однажды застав замерзшего шотландца, греющегося у камина, повел его в гардеробную и предложил экипироваться по погоде. Заодно поинтересовался, как переносят зиму в Шотландии ее мужчины в юбках без порток. Михаил объяснил, что все праздники, набеги и поездки по родственникам происходят летом, а зимой все забиваются в дома и сидят у очага. К тому же в Шотландии все же теплее, чем в Польше, или Белоруссии. Что же до простолюдинов, то их жизнью зимой он не интересовался. Так что Михаилу предложили одеться по польской моде, а свои дублеты и чулки оставить для вечеров в замке. Выдали ему зимнюю одежду из запасов самого Сапеги. В целом, похожую на родную, но как ни хвалили роскошь польских одежек европейские путешественники, она была не в пример дешевле российских, хотя бы у знати. Основным материалом было сукно, вышитое, с галунами, подбитое мехом, но каким! В основном — овчиной, иногда медведем, или рысью, почитавшейся в России чем-то вроде кошки. Встречался даже кролик! Ни бобра, ни соболя, ни, на худой конец, куницы! Из-за этого одежда была более тяжелая и менее теплая. К тому же, крой! Если в России как верхнюю одежду носили больше свободные, широкие одеяния, то здесь широким был как раз нижний жупан, который, кстати, не утепляли. У него была такая широкая спина, из-за вшитых клиньев, что под него поддувало не хуже, чем под шотландскую юбку! Продувало все, что было ниже пояса. А сверху этого одеяния одевалась приталенная шуба, с дурацким названием делия! Приталенная! В ней было так тесно, что иногда казалось, что она лопнет при движении. Порты носили просто суконные, иногда короткие, до колен, (Михаил вспомнил, как в Ладоге его в таких портах приняли за нищего!) а сверху шерстяные вязанные чулки! И короткие сапожки-боты, или сапоги без каблука с широкими носами. Утепленной обуви не было. В мороз просто одевали вторую пару вязаных носок. Примерив зимнее одеяние на себя, Михаил демонстративно уселся в библиотеке с картами. Как бы намечая дорогу.

На вопрос Сапеги, что он планирует, просто ответил, что в его планах было посетить Европу зимой, он рассчитывал проехать через Вильно — Гродно — Варшаву — Брно — в Вену, оттуда в Венецию — Рим — Турин — Юг Франции, до которого не дошли еще беспорядки, в Испанию и Португалию, откуда уже отплыть морем в Абердин. Он хотел успеть до лета, до очередных вспышек чумы! И теперь не знает, как поступить. Путешествовать зимой по Польше будет крайне затруднительно. В это время он рассчитывал оказаться гораздо южнее, где тепло! Пан Сапега уговаривал остаться у него в гостях до весны, потом можно будет быстро проехать в Вену, оттуда в Италию, а в Испанию переплыть морем, из одного из средиземноморских портов. Так он покинет Европу до очередной вспышки чумы, и сократит путь, проходящий по не самым безопасным ее районам. Михаил подумал и нехотя согласился. Обрадованный хозяин стал соблазнять медвежьей охотой, травлей оленей и невиданных в Европе быков — зубров. Михаил заинтересовался и даже стал больше гулять на улице, якобы что бы привыкнуть к необычной одежде. После одной из охот, пока Сапега распоряжался разделкой добычи и отбирал головы зубров, лосей и оленей для украшения ими парадных покоев, Михаилу удалось