Шрифт:
Закладка:
По Ливонии ехали спокойно, народ, уверенный в том, что пока швед воюет с Россией с Польшей драться не станет, готовился к севу. Городки, больше напоминающие большие деревни были на удивление чистыми, постели удобными, в общем эта часть Европы произвела самое приятное впечатление. Мише даже стало чуть-чуть стыдно, что его цель была натравить шведов на местных обывателей! Но напомнив себе, что эти земли совсем недавно принадлежали ливонскому ордену, откуда псы-рыцари ходили на Русь огнем и мечом насаждать свою веру, ожесточил свое сердце. Тем более, доходили все более частые слухи о том, что Густав-Адольф, сменивший на престоле Швеции Карла IX, желая подчинить не только Новгородские земли, но и Псковские, двинул войска на Псков! Он замирился с Данией, и желал поставить точку в войне с Россией, что бы серьезно заняться Польшей и старшим родственником, Сигизмундом. Разговоры о замирении с Польшей уже прекратились. Не доезжая до условной границы с Россией, уже ввиду стоящего на высоком холме пограничного Вышгородка, съехали с тракта в лес, там, сев на пенек, Михаил вручил Микки ножницы и попросил послужить еще и цирюльником. Микки заохал, за время пребывания в Польше Мишина шевелюра выросла ниже плеч, если бы они не стригли концы волос, то была бы еще ниже. Каштановые, самого модного в Европе цвета, волосы вились крупными локонами. Их даже не надо было подвивать, как это постоянно делали европейские модники. Миша коротко приказал:
— Стриги! Сам-то короткие носишь!
— Так я-то лютеранин! У нас длинные волосы не в чести!
— Так и я не католик, а сейчас тоже в лютеранина перекрашусь! Кстати, расскажешь мне, какие у вас от католиков отличия! Крестятся как?
— Да так же, как католики, только реже. Например, утром, потом перед обедом, когда молитву благодарственную за пищу приносят, ну и перед сном. Пасторы наши могут в брак вступать, причащают не ложкой, а потиром, водой не крестят, только помазанием. И вообще, проще все. И одежда и поведение. Это я не о крайне ревностных, типа пуритан! А так, одевайтесь попроще, в темные цвета, креститесь пореже, а то у вас православные крестятся даже чаще католиков. И распятие снимите, замените простым крестом.
— Таким? — Михаил вытащил из кожаного мешочка простой серебряный крест строгой формы.
— Да, подойдет. И еще, у нас на молитве в храме псалмы поют все прихожане хором. А не хор, как у вас и католиков. Так что я молитвенник вам дам, почитаете! Во время пения молитвенник можно держать в руке открытым, что бы правильно выговаривать текст. И богослужение все на языке страны, что бы весь народ понимал. А не на латыни! Так что молебны у шведов будут на шведском! Вроде все! Жаль, зеркала нет. Значительно хуже смотритесь. Хотя без челки вам лучше.
— Зато богоугодно! Значит так, я все тот же Шотландец, против воли отца стал протестантом, поэтому уехал путешествовать, пока он успокоится от смены веры и озаботится, жив ли единственный наследник. С родственниками он в давней ссоре, так что скорее удавится, чем завещает им хоть пенни. К тому же имение майоратное, так что я спокоен! И да, веру сменил ради карьеры!
— Понял! Быстро у вас все выходит. Греха не боитесь?
— Грехи мне уже православный митрополит, в будущем патриарх отпустил, так что безгрешен!
— И где вы его сыскать умудрились?
— Если знаешь, где искать, то найдешь, — загадочно пояснил патрон, и приказал продолжать путь. Со шведами встретились уже в Острове. Расположенный на острове посереди реки Великой, укрепленный городок с каменной крепостью, и двумя крепкими мостами и проходящим через крепость трактом, служил как пограничным укреплением, так и чем-то вроде таможни. Миновать его было невозможно. Глубокая и быстрая Великая была серьезным препятствием. Так что пересечь ее можно только по единственному в округе мосту. Шведы, дежурящие на въезде в укрепленный городок, не особенно интересовались въезжающими путешественниками европейской внешности. Даже документов не потребовали. А на вопрос, где можно остановиться на ночь, один то ли не понял, то ли не захотел беседовать. Но второй, на ломаном немецком, объяснил, как проехать к единственной гостинице. Только предупредил, что там может быть шумно, так как в трактире господин комендант празднует день рождения. Михаил поблагодарил и презентовав польский злотый пожелал хорошо отметить это событие после смены. Знакомство со шведами началось.
В трактире гуляли. Человек двадцать шведов, светловолосые разных мастей, от светло-русых до рыжих, пили, на удивление Михаила, не вино, а пиво, закусывали копченым мясом и жареной речной рыбой. Периодически кто-то вставал, кланялся пожилому воину, сидевшему во главе стола, и что-то говорил на незнакомом языке. Все хлопали, поднимали кружки и выпивали.
— «Здравицы в честь именинника!» — понял Михаил. И подумал, что самое трудное будет наладить общение. Языка-то он не знал от слова совсем. Но решил быть вежливым, поклонился всей компании и подошел к трактирной стойке, собираясь спросить комнату у хозяина. В это время именинник обратил на новое лицо внимание, махнул ему рукой и что-то сказал, повторив еще раз, на ломаном немецком.
— Господин приехал из Европы?
— Да, господин офицер.
— Из Германии?
— Нет, я из Англии, точнее, из Шотландии.
— О, издалека! Присаживайся, гость, мы празднуем мой 50-тый день рождения. Я Олаф Свенсон, комендант этого богом забытого городка!
— Джордж Мак-Вирт, виконт Мори, если мой сумасшедший папаша еще не изгнал меня из клана.
— За что же так можно обойтись с собственным сыном?
— К тому же единственным. Все обычно. Папа ярый приверженец папизма, а я решил сменить католичество на лютеранство. Причем сознательно. Вот он и взвился. Надеюсь, ничего у него не выйдет. Для такого действия нужна подпись короля, а он сам протестант! Да и владение у нас майоратное. Редкость в Шотландии. Вот я и отправился путешествовать, надеясь, что папаша заскучает и решит, что лучше сын-протестант, чем совсем никакого!
— Правильно сделал! И что думаешь делать дальше?
— Честно, не знаю. Думал через Польшу проехать в Вену, и там решить, но попал
