Г о (в затруднении). Я…

Д у. Восемнадцать лет назад я познакомился с вами именно в этой оранжерее, я тогда принял решение, и оно не изменилось. Я не принуждаю, я буду ждать…

Г о. Не… Не надо! Нельзя…

М э н м э н (на бегу). Бабушка, мне не поймать птичку.

Д у (поднимает Мэнмэна и усаживает в коляску). Мэнмэн, дедушка потом тебе поймает, иди домой с бабушкой! (Отдает Го лекарство.) Возьмите с собой, это я специально купил.

М э н м э н (думая, что это конфеты). Бабушка, я тоже хочу конфетку!

Д у. Это есть нельзя! Это бабушкино.

Г о (толкает коляску, собирается уходить, останавливается). Старина Ду, становится прохладно. Возраст не щадит человека, поберегите свое здоровье. (Удаляется.)

Ду смотрит ей вслед. Свет на сцене меркнет, Ду поворачивается и уходит. Разговаривая друг с другом, появляются  Х о у, Ю й  и  Ф а н.

Х о у. Послушайте, сестрицы, нам надобно во что бы то ни стало их сосватать.

Ю й. Вот тебе раз! Ты ведь только что говорила, что это ни к чему.

Х о у. Так то было только что, а сейчас, после того, что сморозил ее внук, надо, чтобы она, пока не поздно, быстренько бежала из этой семьи. Кто же такую обиду стерпит!

Б а б у ш к а  Ф а н. Мне кажется, все исходит от ее невестки, а Мэнмэн просто повторяет, как попугай.

Х о у. Точно! Скажу-ка я вам, среди невесток девять из десяти — дрянь. Вот у меня…

Входит невестка бабушки Хоу по имени  С ю  Ч ж э н ь.

С ю  Ч ж э н ь. Мама, я вас повсюду ищу, а вы, оказывается, здесь.

Х о у (холодно). А чего меня искать?

С ю  Ч ж э н ь. Я принесла вам ключ от квартиры.

Х о у. Ты же только что вернулась с ночной смены и не собираешься вроде никуда уходить, зачем мне ключ?

С ю  Ч ж э н ь. Забыла сказать, я должна навестить больного, боюсь, не успею вернуться до вашего прихода и дверь будет заперта.

Х о у (недовольно). Всего-то начальничек несчастный — бригадир, а чего колбасишься? И премии тебе от этого больше не дадут.

С ю  Ч ж э н ь. Я обещала…

Х о у. Приходи пораньше, у меня поясница болит, не смогу обед приготовить.

С ю  Ч ж э н ь. Что вы, не нужно, я уже приготовила, его надо только разогреть, и все. (Достает накидку.) Стало прохладно, наденьте.

Х о у (холодно). Брось туда!

С ю  Ч ж э н ь. Хорошо! Ну я пошла, вечером схожу за продуктами, чтобы вам не толкаться в очередях…

С ю  Ч ж э н ь  уходит.

Ю й. Да! Вот это невестка, и говорит, и поступает складно и разумно, сразу видно, что характер хороший. (К Хоу.) А ты с ней так бесцеремонно.

Б а б у ш к а  Ф а н. Не часто встретишь молодежь, которая заботилась бы о стариках. Нам, старикам, тоже нужно отвечать добром на добро, стараться, чтобы в доме царили мир и согласие.

Х о у. Это она прикидывается. Кого-кого, а меня не проведешь. Рот будто медом обмазан. Пару дней назад так сладко говорила: «Мама, надо просушить ватную одежду, а то заведется моль». На самом деле она хотела заставить меня открыть сундук, чтобы проверить мою сберкнижку. Это у нее в душе завелась моль. Мне все ясно. Да будь она еще хитрей, все равно бесполезно рассчитывать на мои деньги.

Б а б у ш к а  Ф а н. Сейчас молодежь зарабатывает прилично. Опять же премии. Зачем же подозревать, всякие догадки строить?

Х о у. Догадки? Тут нужно быть бдительным. А мне эти денежки пригодятся на старости лет! (Таинственно.) Угадайте, куда я спрятала сберкнижку?

Ю й (с интересом). Куда?

Х о у (довольная). Секрет!

Ю й (не зло). Ой! Гляди-ка, радость-то как распирает! Скажу тебе: деньги — вещь нехорошая! Я раньше считала их самым важным. Когда жив был мой старик, мне даже жалко было купить ему два ляна водки. Деньги припрятала на самое дно сундука. Кто же знал, что мыши прогрызут в сундуке дыру и попортят деньги. С тех пор я поняла, что деньги — это дерьмо, потратил, заработай еще!

Б а б у ш к а  Ф а н. Ой! Заболталась тут с вами и старикана своего потеряла. Пойду-ка я в оранжерею, он, наверное, там.

Ю й. Послушай, и нам ведь пора домой.

Х о у. Да! Надо бы прогуляться.

Уходят.

Из оранжереи появляются  Ч ж э н  и  Д у.

Д у (взрываясь). Вот не понимаю я, почему это нынче старики в семье стали терпеть обиды от своих детей? Что, так трудно жить вместе? Старина Чжэн, скажите, в чем тут, в конце концов, дело?

Ч ж э н (задумавшись на минутку). Не знаю, ей-богу, не знаю. Все время думаю об этом, просто не выходит из головы. Может, у меня это философия приспособления. Что подходит — принимаю, не подходит — отбрасываю. Не следует ничего добиваться силком.

Д у. А как живете со своими детьми?

Ч ж э н. Вы, наверное, и не догадываетесь, что я прихожу сюда в парк большей частью ради того, чтобы не быть вместе с моими образованными и культурными детьми!

Д у (удивленно). Как… Вы тоже… Но почему?

Ч ж э н (возбужденно). Деньги! Из-за денег! С тех пор как я ушел на заслуженный отдых, мне нет покоя. Можно подумать, что, как только я вышел на пенсию, я тут же должен был испустить дух! Они объединились и все вместе вынуждают меня поскорее оставить завещание, ужасно боятся, что я умру и деньги им не достанутся. Унесу с собой!

Д у. Но… Ну это уж совсем никуда не годится!

Ч ж э н. Я разозлился. Раз так, деньги и вещи поделил между ними досрочно! Я ни в чем не нуждаюсь, разве что в тишине да покое. Отныне никто не смеет заговаривать со мной о деньгах, а если кто решится, того я выгоню!

Д у. Правильно! Я одобряю. Решится основное, решится и остальное, как говорится… Ну, а ваша половина?

Ч ж э н (печально). Ее давно уже нет… Если бы знал раньше, что так будет, уж лучше бы… Эх! Что теперь говорить, скоро уже двадцать лет. Я стал