Шрифт:
Закладка:
Ветер шумел в голых ветвях, шелестел сухими стеблями плюща. Ни одного постороннего звука, ни возгласа, ни скрипа — и вдруг в этой холодной тишине прозвучал робкий, слабый ответ!
Мимолетная радость окрасилась подозрением. Конечно, то могла быть не подруга. Кьяра это понимала. Кто-то узнал у Лиамеи об их секретном стуке, чтобы… зачем, собственно? Кому и зачем понадобилась Кьяра, чтобы так утруждаться?
И все же интуиция кричала не верить.
— Лиамея, подойди к окну! — проговорила девушка в кольцо прижатых к доскам ладоней. — Скорее!
И сама обогнула каменный блок и прижалась к зачарованному и потому незапотевавшему стеклу, вглядываясь в листья. Отсюда, снаружи, они казались почти черными, а мельтешащие птицы, обрушивающие с влажных ветвей вниз капли — тусклыми, словно окрашенными пеплом. Но вот лианы расступились и, с трудом продираясь сквозь плотные стебли, показалась Лиамея — растерянная, взъерошенная, испуганная. Лицо ее казалось белым, как мел, и блестящим от пота.
Кьяра даже отступила от окна, не веря своим глазам. Наложница пыталась пробиться к стеклу, но лианы цепляли широкое платье, даже оставляли царапины на руках. Она сделала отчаянный жест, словно прогоняла Кьяру: махнула с силой обеими ладонями.
— Ты там одна? — спросила Кьяра.
Лиамея грустно кивнула, не говоря ни слова.
— Я открою дверь.
С засовом долго возиться не пришлось — и стоило створкам распахнуться, облако густого тумана объяло Кьяру горячей пеленой, словно она открыла дверь в парную, а когда оно рассеялось, девушка увидела, что этой дымкой полон воздух. Все вокруг было влажным, блестящим, горячим — и сквозь пелену наложница бежала к выходу, поскальзываясь. Роскошное золотое платье, порванное у плеча и по подолу, набрало воду и тряпкой волочилось по шуршащему гравию дорожки.
— Кьяра! — воскликнула наложница, бросаясь подруге на шею. — Я так рада тебе! Свет, спасибо, что ты здесь!
— Уходим, — улыбнулась Кьяра, не сделавшая и шага в теплицу.
— Зачем? — не поняла Лиамея.
— Тебя же заперли!
— Кому понадобилось меня запирать? — удивилась наложница. — Я здесь жду тебя.
Вот теперь все было по-настоящему странно — и вместе с тем сложилось воедино. Какая разница, кому и зачем понадобилось организовывать эту ловушку?
— Что я тебе сказала, когда впервые увидела? — сощурилась Кьяра, незаметно беря Лиамею сзади за шею легким захватом.
— Ты с ума сошла? Что рада, что я женщина, что-то вроде того! — выпалила Лиамея. — Ты что?! Я это, я! Иначе откуда бы знала наш сигнал?!
— Тогда уходим скорее, — подтолкнула наложницу к дорожке Кьяра. В глазах почему-то все плыло, словно она была пьяна. Мысли, только что казавшиеся такими важными и стройными, плясали и рассеивались. — Нам нужно убираться отсюда.
— Не нужно, — отступила в темноту оранжереи Лиамея. — Я не могу уйти. Пожалуйста, зайди сюда. Прошу.
Кьяра с силой моргнула, но дымка в глазах не рассеялась.
— Хорошо, — с удовольствием согласилась она, растирая веки. — Дай мне руку.
И когда наложница протянула вперед дрожащую ладонь, ухватилась за нее со всей силы, вытаскивая Лиамею на воздух.
— Извини! — выпалила Кьяра. Ее шатало, но все же удалось ударить Лиамею в основание черепа — не сильно, но достаточно эффективно, чтобы женщина упала вперед, на Кьяру, тут же подхватившую ее на спину.
Нужно было бежать от этого пряного тумана, от желания упасть на гравий и врасти в дорожку, от ощущения, что внутри оранжереи — чудесный и радостный мир абсолютного счастья, от этого дурманящего заговора…
Всего два тяжелых шага успела сделать Кьяра — и поняла, что уже не касается ногами земли.
27. Олтар
Маленькая змейка ойкнула и замахала ногами, борясь с невидимым противником. Олтар некоторое время наблюдал за ее замешательством, а когда Кьяра смогла наконец развернуться в воздушных силках, встретился взглядом с мутными от дурмана, но по-прежнему искрящимися непокорством золотыми глазами.
Давно мастер безопасности не смеялся. Кто бы мог подумать, что девушка не только не побежит внутрь оранжереи, но еще и недрогнувшей рукой лишит сознания эту беспросветную дуру и подхватит ее, как мешок, собираясь сначала утащить подальше от опасности, а потом разбираться.
Щеки степнячки алели от возмущения. Не будь она так пьяна, уже поливала бы Олтара угрозами.
— Вы серьезно?! — выдохнула она, когда увидела его сквозь листву. — Нет, ну это уже просто скорпионовый бред какой-то! Отлично, я болтаюсь в воздухе, что дальше? Что вы творите? Вам делать нечего? Зачем?
Воздушные потоки легко внесли дрыгавшую ногами девушку внутрь — и дверь захлопнулась, не окрасившись краснотой — система защиты давно не реагировала на того, кто ей управлял.
— Не думал, что ты оглушишь подругу и потащишь ее прочь, как мул, — все еще смеясь, ответил Олтар, отпуская воздушные силки. Кьяра повалилась прямо на ствол одного из деревьев и инстинктивно ухватилась за посыпавшиеся под руками листья плюща. Губы она плотно сжала: увидела, что нос и рот Олтара охватывает пелена, и сразу сообразила, что ее одурманило. — Долго собираешься не дышать?
Кьяра тряхнула головой, словно пытаясь сбросить оковы морока. Шатаясь, она подбежала к Лиамее, все еще не говоря ни слова — бессмысленно пытаясь беречь воздух, — и присела у лежащей у самого порога наложницы. Та распласталась, раскинув руки, словно ее распяли на полу, но лицо ее выглядело спокойным. Грудь Лиамеи вздымалась и опадала.
Бросив быстрый взгляд на мастера безопасности, Кьяра резко поднялась и ударила плечом в дверь, а потом обессиленно прислонилась к ней, все еще не давая себе вдохнуть.
— Если бы воздух отравлял, Лиамея давно была бы мертва, — заметил Олтар. — Ты уже цвета собственных красных волос. Потеряешь сознание — все равно будешь дышать.
Влажная от пара и пота кожа Кьяры блестела. Девчонка была красива даже
