— Ах, черт, — ворчит Райан, утыкаясь лбом мне в плечо на минуту, пытаясь спрятаться от этого парня, но мой взгляд прикован к нему, и замешательство сменяет мое желание.

— Представь меня, ублюдок, — добавляет парень, прежде чем открыть дверь и заглянуть внутрь.

Райан вздыхает. — Бенджи, это Бетани. Бетани, это мой гребаный лучший друг, Бенджи, — заявляет он, откидываясь назад и увеличивая небольшое расстояние между нами, и вот тогда я вспоминаю, чем мы только что занимались, и краснею, как дура.

— Красотка, я понимаю, почему мой мальчик запал на тебя, — замечает он с усмешкой, которую я не могу не вернуть, когда Райан ворчит ему: — Заткнись нахуй.

Его поведение мгновенно заставляет меня расслабиться, а тот факт, что Райан сказал, что это его лучший друг, успокаивает меня еще больше.

— Эээ, приятно познакомиться, — бормочу я, и он встает во весь рост и хлопает в дверь.

— Я подожду внутри, — говорит он, подмигивая, когда Райан проводит рукой по лицу.

— Я собирался научить Бетани водить машину, — слабо отвечает он, и его друг заливается смехом.

— Мой друг, если это то, что ты называешь вождением, то ты делаешь это неправильно. — Развернувшись на пятках, он направляется к пляжному домику, оставляя нас двоих глазеть ему вслед.

Прочищая горло, я борюсь со своим смущением и высказываю то, что у меня на уме. — Такое ощущение, что я не знаю большую часть тебя, — говорю я ему, не сердясь и не сомневаясь, просто честно.

— Я знаю это, Бетани, — бормочет он в ответ, проводя большим пальцем по моей щеке и встречаясь со мной взглядом. — Скоро, я обещаю. Мне просто нужно, чтобы ты позволила мне защитить тебя прямо сейчас, — говорит он, и как бы сильно я ни ненавидела незнание, я киваю.

Я протягиваю ему руку, чтобы он взял ее, что он охотно делает, и эта связь успокаивает мою душу.

Возможно, мы не знаем друг о друге всего, но у меня такое чувство, что мы в этом деле вместе, и это больше, чем у меня когда-либо было.

Двадцать два

РАЙАН

Гребаный Бенджи Дерекс и его долбаный расчет времени.

Я хочу убить его голыми руками, но это только еще больше рассмешит этого засранца. Сначала он заставил бы меня гоняться за ним по пляжному домику, как за гребаным ребенком, а я отказываюсь доставлять ему это удовольствие.

Сидя напротив него за барной стойкой, я вижу блеск в его глазах, который говорит мне, что он точно знает, чем мы занимались до того, как он пришел сюда, но он не понимает значения этого. Я словно подпрыгиваю на краешке своего стула, ожидая, что он испортит то, что было для нас особенным моментом.

Она доверяет мне.

Она доверяет мне настолько, что я ласкал самые сокровенные части ее тела, и наблюдал за ее оргазмом под моими прикосновениями было самым прекрасным, что я когда-либо видел. Это были ее первые ласки, и они были полностью моими. Я не думал, что будет так приятно заявить об этом, заявить права на нее.

Ее отец так сильно контролировал ее, и во многом благодаря этому, Бетани остается нетронутой. Наблюдать, как она просит об этом, и ощущать жар ее киски под моими пальцами было похоже на гребаный экстаз.

Она сильнее, чем она думает, храбрее, чем она осознает, и настоящая сила, с которой нужно считаться. Она просто не осознает этого.

Бетани Эшвилл — самый замечательный человек, которого я когда-либо встречал.

Я смотрю налево, наблюдая за ней, пока она слушает, как Бенджи говорит о какой-то ерунде, и моя душа успокаивается, когда я смотрю на нее. Я не могу указать пальцем на что-то конкретное в ней, что заставляет меня чувствовать или вести себя подобным образом, полностью очарованный, просто кажется, что это она в целом.

Попытки держать себя под контролем и не достать свой член раньше отнимали много сил. Теперь каждый раз, когда я оказываюсь рядом с ней, мой член мгновенно твердеет у меня в штанах, и мне не нужно пугать ее ожиданиями.

Там, в грузовике, это было все о ней, моей девочке.

Она сказала, что я могу заявить на нее права, так что я остаюсь при своем мнении.

Переключив свое внимание на разговор, я слышу, как Бет хихикает, и этот звук мгновенно вызывает легкую улыбку на моих губах.

— Видишь? Посмотри на это, маленькая мисс, просто услышав твое хихиканье, он начинает улыбаться, и позволь мне сказать тебе, что этот ублюдок настолько сварлив, насколько это вообще возможно. Я прав, Райан? — Бенджи дразнит меня понимающей ухмылкой и приподнятой бровью, когда я закатываю на него глаза.

Всегда такой чертовски экстравагантный.

— Я не всегда такой… Черт возьми, ладно, это правда. Я действительно сварливый засранец, — признаюсь я, смущенно глядя на Бетани, которая тоже выгибает бровь, глядя на меня.

— Я знаю. Разве ты не помнишь, каким грубым ты был, когда мы впервые встретились? — спрашивает она, положив руку на бедро, пока Бенджи сдерживает смех, а я провожу рукой по лицу.

— Да, но это было раньше, — возражаю я, запинаясь на словах и пренебрежительно машу рукой.

— Раньше чего? — спрашивает она, и мое сердце бешено колотится в груди. Эти два слова требуют глубокого ответа, в который я бы предпочел не углубляться в присутствии Бенджи. Но, черт возьми, ради нее — все, что угодно. Было бы хуже, если бы я ничего не сказал, как раньше, и вместо этого заставив ее думать о худшем. Только не снова.

— До того, как я понял, кем ты стала для меня. До того, как я узнал, насколько важной ты станешь в моей жизни, — говорю я, не отрывая от нее взгляда, пока говорю правду, наблюдая, как она краснеет от моих слов.

Прежде чем она успевает ответить, Бенджи прерывает ее. — Девочка, что ты сделала с моим мальчиком? Он такой… милый? Это подходящее слово? Я не знаю, я никогда не видел, чтобы он был так привязан к чему-то или к кому-то. Вообще-то, никогда, — бормочет Бенджи, и я бросаю на него взгляд краем глаза, но это никак не помогает ему заткнуться.

— Помимо того, что я вываливаю на него всю свою драму и втягиваю его в кучу дерьма, с которым ему не нужно иметь дело, не так уж много, если честно, — отвечает Бетани, честно на вопрос Бенджи, с улыбкой на лице. Я улыбаюсь