Баев слишком хотел отобрать моего ребенка — видимо, для того, чтобы воспитать дочь под своего наследничка.

Обойдется.

Я ощерился, довольным сегодняшним днём.

Осталось только вернуться домой.

Как только двери зала отворились, мои воины моментально окружили Таис, не давая подойти к ней ни Насте, ни врачам из баевской стаи.

— Тая себя плохо чувствует, — протянула Настя, немного подрагивая. Да, врать родственница так и не научилась.

— Сейчас придёт Гийом и осмотрит её, — возразил я, чувствуя, не состояние Таис сейчас беспокоит Настю. Да и баевский врач, показавшийся в зале, уж слишком предусмотрительно принёс с собой целый саквояж.

— Но… — Настя растеряно посмотрела назад. — Этьен, Фернандо вёл беременностью Таи последний месяц, в том числе когда её состояние было очень тяжелым.

— И при этом, Фернандо даже не удосужился связаться со мной? — хмыкнул я. — Твой врач знал, что она может умереть — но предпочёл пусть это дело на самотёк, лишь бы не возвращать жену законному мужу?

— Это было её решение, Этьен, — подошедший Бай тяжелым взглядом окинул меня. — Она боится тебя, боится того, что её ждёт в замке.

Я ощерился.

— Это теперь не твоё дело. И не твоего докторишки.

Я подошёл к Таис и поднял её на руки.

— Мне вызывать Гийома? — спросил я у своей пары.

— Нет, — тихо произнесла Таис, признавая этим самым их общее вранье.

— Как только доберемся до Ангулема, ты примешь ванну, — произнес я, ощущая мерзкий запах беты на своей женщине. — Ты воняешь.

Но этот маленький недостаток можно было легко устранить, в то время как я сам отказывался верить в собственное счастье: вот она, моя девочка — у меня на руках, и скоро будет у меня в замке. Навсегда.

Таис молча смотрела на меня своим невинным, испуганным взглядом оленёнка — и я не удержался: впившись в её сочные губы, я заставил её принять мой поцелуй, мой язык — и моё дыхание внутрь себя.

— Родишь, — не слезу с тебя, — рыкнул я, обещая райское блаженство своему волку.

А затем, благодарно кивнув Грегу, отравился с Таис на руках к выходу — и не к выходу и зала, а к выходу из замка.

— Хватит уже скитаться по чужим стаям, — рыкнул я, почувствовав, что Таис напряжённо замерла на моих руках. — Нам пора домой.

Моя пара начала что — то лепетать, пытаясь заставить меня задержаться в Шотландии, но одного моего взгляда хватило, чтобы лживые слова перестали вылетать из её рта.

— Я не позволю своему щенку родиться в чужой стае, — рыкнул я, пока мы шли по направлению к припаркованному возле дворца внедорожнику. — И не позволю тебе больше никогда выставлять меня на посмешище.

Сама виновата — если бы пришла ко мне, если бы честно рассказал всё, как есть — я бы Луну для неё с неба достал, но предавшую меня суку, готовую лишить меня собственного щенка я жалеть не буду. Таис придется приложить много сил, чтобы я её простил.

Усмехнувшись, я склонил голову к своей женщине — и провёл языком по её брачной метке. Она вздрогнула — и потрясённо уставилась на меня как на исчадие ада.

Таис замерзла — словно окаменев у меня на руках. Глупая, будто я не чувствую, что она тоже слегка возбудилась от моего поцелуя. То ли ещё будет…

Мы уже почти отъехали от замка, когда к моему автомобилю подбежал взволнованный шотландец.

— Альфа Валуа! — перекрикивая шум мотора, воскликнул Рамзи, — Можно вас на пару слов?

Я кивнул — и, проверив крепление ремня безопасности на своей жене, вернулся назад к шотландцу.

— Альфа Валуа, вы же понимаете, что я не чинил вам препятствий во время Совета, — уточнил шотландец, странно волнуясь. — Как вы знаете, я многим обязан альфе Баеву и его жене, и потому не мог не принять их протеже…

— Да, — отрывисто произнес я. — Я понимаю вас.

— То есть когда придёт время, вы… ваша Альфа-самка поможет моему сыну?

— Что вы имеете в виду? — спросил я, сузив глаза.

— Искательница…Алевтина сказала, что искательница принадлежит вашей стаи. Так вы поможете?

Я коротко кивнул, пытаясь сообразить что Рамзи имел в виду. Искательница? Вроде бы встречалась в древних книгах легенда про Альфа — самку, чья сила была не в исцелении, а в соединении оборотней. Но это была лишь легенда.

И вдруг мной овладело нехорошее предчувствие.

Ещё раз кивнув шотландцу, я вернулся в машину, тут же потребовав от остальных присутствующих немедленно покинуть салон внедорожника. Так, что мы остались там наедине — только Таис, трясущаяся от страха. И я.

— Скажи мне, — прошипел я, схватив свою суку за волосы. — Скажи, что наша дочь не будет искательницей — легендарной Альфа — самкой. Скажи, что ты не хотела лишить мою стаю такой сильной помощи? Скажи, ну!

Таис пыталась что — то произнести, но рот её просто беззвучно открывался и закрывался — будто у рыбы, выброшенной на берег.

Она знала! Она всё это знала — и даже не подумала ни о нашей собственной стае, ни о тех оборотнях, что зависят от нас. Таис могла стать героиней нашей стаи, настоящей королевой нашего народа — а стала жалкой предательницей, желавшей во что бы то ни стало отдать настоящее сокровище — моего щенка — чужаку Баева.

— Сука, — рявкнул я, наполовину перекинувшись. — Ты никчёмная, жалкая сука, не достойная своего места. Ну ничего, я найду способ тебе отработать тебе своё положение.

Таис вздрогнула, а я рассмеялся.

— Да, девочка, ты правильно всё понимаешь. Я голоден. А ты должна будешь заслужить её моё прощение. Начнем всё с начала? Я может и не могу трахать тебя до родов, но рот и ручки твои кажутся вполне рабочими. Помнится, в Ангулеме ты неплохо сосала.

Таис дернулась и тяжело задышала.

А я махнул своим парням, чтобы погружались обратно. Настало время возвращаться назад — во Францию.

Правда, когда мы оказались на взлётной площадке, моему картежу перекрыл дорогу черный мерс, из которого вышел Баев.

— Этьен, — позвал он, разведя руки в стороны, будто пытаясь доказать, что оказался здесь с добрыми намерениями. — Этьен, пожалуйста, на пару слов.

Кивнув короткий взгляд на дрожащую Таис, я отрывисто приказал своим парням следить за Луной и ещё внимательней за тем, что происходит в округ.

А сам вышел из машины.

— Ну? — спросил я, подходя к Баю. — Теперь мы поменялись местами, не так ли?

— Этьен, — Баев смерил меня долгим, внимательным взглядом. — Я просто