Я закрываю глаза и наслаждаюсь каждой секундой, ненавидя глубоко внутри, что эта боль никуда не денется, потому что скоро всё закончится. А я не смогу быть без этого мужчины. Он дополняет меня, и без него, я знаю, что утону в отчаянии.



Когда я добираюсь до своей комнаты в общежитии и включаю свет, я практически выпрыгиваю из собственной кожи.

Лука сидит на краю моей кровати и ухмыляется.

— Какого хрена ты здесь делаешь? — Я скрещиваю руки на груди. — Ты понимаешь, что в женское общежитие парням вход воспрещен?

Он усмехается.

— Не воспрещен для преподавательского состава. — Он встает и подходит ко мне, выражение его лица становится серьезным. — Нам нужно поговорить.

Я сужаю глаза.

— О чем?

Он наклоняет голову.

— О том, что ты трахаешься с профессором.

Кажется, что вся кровь отливает от моего тела, я несколько раз моргаю, гадая, правильно ли расслышала его или, возможно, я сплю и это кошмарный сон. Последнее, что мне сейчас нужно, — это чтобы семья узнала о моих отношениях с Гаврилом.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь.

Выражение его лица становится разъяренным, что для Луки редкость.

— Не играй со мной в игры, Камилла, — предупреждает он, обычно беззаботный брат, которого, как я всегда знала, полностью исчез. — Я положу этому конец.

Я делаю глубокий вдох, понимая, что зашла слишком далеко, чтобы остановиться.

— Какого черта тебя это вообще волнует?

Его челюсть сжимается.

— Ты знаешь, что как Морроне тебе суждено выйти замуж по расчету, и уж точно не за какого-то профессора-неудачника.

Слышать, как он оскорбляет Гэва, задевает меня сильнее, чем я ожидала. Такое чувство, что он оскорбляет меня как продолжение.

— Ты его не знаешь, — огрызаюсь я.

— Мне не нужно знать его, Камилла. — Лука качает головой. — Массимо попросил отпустить тебя в Чикаго на две недели раньше. Оак дал добро и подтвердил, что ты все равно получишь диплом. Ты вернешься только на церемонию. — Он смотрит на часы. — Ты выезжаешь через двадцать минут.

Я смотрю на него с открытым ртом.

— Ты сказал ему, даже не поинтересовавшись у меня, правда ли это?

Не могу поверить, что Лука не только профессор, но и стукач.

— Ты знаешь, что это моя обязанность перед семьей — рассказать ему, поскольку теперь он босс. Что касается проверки того, правда ли это, я видел, как вы двое целовались в его кабинете, так что я видел это своими глазами. — Он пожимает плечами. — Массимо просто хочет, чтобы ты побыла в одиночестве и прочистила голову.

— Ублюдок, — бормочу я, с гневом и разочарованием глядя на брата, которого всегда любила больше остальных. Оказывается, став профессором, он превратился в мудака. — Что, черт возьми, с тобой произошло, Лука?

— Ничего. — Он ловит мой взгляд. — Просто в кои-то веки я поступаю правильно. — Лука подходит к шкафу и достает мой самый маленький чемодан. — Собирайся сейчас же.

— Я никуда не поеду.

Я кладу руки на бедра и свирепо смотрю на него.

— Не заставляй меня вытаскивать тебя отсюда с пинками и криками. — Он катит чемодан к кровати. — Собирай сумку. Остальное я привезу.

Во мне поднимается гнев из-за того, что братья думают, что могут контролировать мою жизнь.

— Как я уже сказала, почему вас вообще касается, с кем я сплю?

Он вздыхает.

— Если это просто трах, то это не имеет значения, пока ты соблюдаешь меры предосторожности.

Жар обжигает мою кожу, поскольку мы с братом никогда не говорили о подобных вещах. Я принимаю противозачаточные уже несколько лет из-за ужасно обильных и болезненных месячных, так что с этим всё в порядке. Хотя Гэв никогда не спрашивал и не проверял, принимаю ли я какие-либо методы контрацепции, что немного странно.

— Однако ты не можешь привязываться. Ты знаешь, какова твоя роль в этой семье, и знала об этом уже много лет. — Он скрещивает руки на груди. — Массимо обсудит это с тобой, когда ты вернешься вечером.

— Я не вернусь сегодня, даже если уеду сейчас. — Я смотрю на часы.

— Вернешься, поскольку отправишься на самолете.

— Какого хрена? Не похоже, что это чрезвычайная ситуация. Зачем мне лететь самолетом?

Выражение лица Луки становится жестким.

— Потому что Массимо хочет поскорее разобраться с этим. — Его глаза сужаются. — Собирай сумку, а я подожду за дверью. — Он делает паузу, уже собираясь выйти из комнаты, и снова поворачивается ко мне. — Чуть не забыл. Массимо попросил меня забрать у тебя твой мобильный. — Он протягивает руку.

Мгновение я просто таращусь на него в неверии.

— Ты, блядь, серьезно?

Он морщится.

— К сожалению, да. Массимо не хочет, чтобы ты связывалась с Ниткиным, пока ты в Чикаго. Ты сможешь забрать его обратно, как только закончится неделя.

Я смотрю на свой телефон, а потом на Луку.

— Можно мне…

— Нет, ни одного сообщения или звонка. — Он жестом просит меня передать его. — Это был приказ Массимо.

Несколько долгих секунд я смотрю на него в полном недоверии, а затем подхожу и вкладываю телефон в протянутую ладонь.

— Ты такой же мудак, как и он.

На его челюсти напрягается мускул.

— Я просто выполняю свой долг.

— Нахуй долг.

Я отворачиваюсь от него, но он хватает меня за запястье и останавливает.

— Отец болен, а Массимо просто делает то, что должен делать. Не держи на него зла и послушай, что он скажет.

Я в гневе выдергиваю запястье и, не говоря больше ни слова, иду в гардеробную. Больше мне нечего сказать. Меня взяла в заложники моя собственная семья. Вынудили расстаться с друзьями, даже не попрощавшись. Но не это самое болезненное, а то, что меня оторвали от человека, которого я необъяснимо люблю.

Глава 31

Гаврил

Оак сидит за столом, когда я врываюсь в его кабинет. Он поднимает голову, нахмурив брови.

— Что случилось, Гэв?

Он знает меня достаточно хорошо, чтобы понять, когда что-то не так.

— Где она? — спрашиваю я.

Он качает головой.

— Где кто?

— Камилла.

Его глаза сужаются.

— Тебе-то что до этого?

Я обнажаю зубы, из моего горла вырывается рычание.

— Не играй со мной в игры, Оак. — Я сжимаю кулаки, зная, что вот-вот сорвусь. — Скажи мне, где она, черт возьми.

Уже три дня она не отвечает ни на мои сообщения, ни на звонки. Я думал, что она играет в игры, так как были выходные и она, вероятно, была занята с подругам, но когда Камилла не пришла на занятия сегодня, я понял, что что-то не