О боги, я сейчас задохнусь. Ладони, которые я прижимаю к стенкам бочки, становятся липкими, а спина влажной от пота.

Я попрошу командора уйти и оставить Маттиа в покое.

Я попрошу Джиану продолжить катить бочку со мной.

Я попрошу змеев подняться из глубин и устроить представление, плеснув грязной водой на всех стражников.

Я попрошу Минимуса не участвовать в морском штурме.

Командор ахает. Или, может быть, это Джиана. Возможно, они оба.

– Что это, во имя подземного мира, такое? – спрашивает Сильвий тоном, в котором больше нет резкости, скорее страх.

Должно быть, я достаточно усердно молилась богам, потому как что-то явно приближается.

– Это похоже на стаю птиц, – бормочет Джиана. Она словно чувствует мою панику и пытается успокоить меня, рассказывая, что происходит за пределами моего тесного убежища.

Пронзительный крик раздается во влажной безвоздушной тьме. Судя по шуму, который поднимают эти существа, и сравнению Джианы с облаком, я понимаю, что количество птиц исчисляется сотнями.

– Кровавый Котел. Стража, приготовьте оружие! – Несмотря на крик, голос Сильвия, кажется, становится тише, когда он отдает приказ.

А потом я перекатываюсь, моя голова и задница попеременно ударяются о стенки бочки. Джиана убегает, больше не заботясь о том, чтобы не ударить меня. Я знаю, что у нее нет выбора, поэтому зажмуриваюсь и напрягаю мышцы.

– Котел, пронесло. – Голос Энтони проникает в мое убежище, и мои веки распахиваются, ресницы влажные от вихря эмоций.

– Он хотел сбросить Маттиа в канал, – нервно говорит Джиана.

– Я подозревал это, когда они подвесили его над ним. А теперь перестань таращиться на птиц, Риччио, и помоги мне.

– Вы когда-нибудь видели так много уток и цапель и…

– Риччио, сосредоточься. – Энтони, похоже, на взводе и достаточно разгневан, чтобы разломать мою бочку голыми руками. – Джиана, возвращайся в таверну.

Минуту спустя я наконец сажусь.

– Отвяжите швартовы и сходите с лодки, – шипит Энтони, прежде чем уровень шума стремительно снижается.

Два несильных удара – и кольцо, которое закрывало крышку, вылетает. Сладкий восхитительный воздух проникает в мои стесненные легкие. Я делаю несколько глотков, когда Энтони наклоняется и хватает меня под мышки, чтобы поднять.

Его пристальный взгляд быстро скользит по мне. Мое учащенное дыхание и цвет лица, должно быть, отражают то, что я чувствую, потому что он произносит:

– Худшее позади.

Но так ли это? Разве мне не нужно спрятаться в другом маленьком помещении? Мне очень не нравятся тесные пространства.

Он указывает на открытый люк:

– Залезай.

Я проглатываю очередную волну паники вместе с нарастающим рыданием.

– Я не думаю, что смогу…

– Фэллон, пожалуйста. Если ты этого не сделаешь, то все риски, на которые пошли Джиана и Маттиа, будут впустую.

Я вздрагиваю, потому что чувство вины ощущается как удар хлыста.

Как будто птицы разбудили змей – лодка сильно раскачивается и врезается в своих соседей.

Я падаю на Энтони, когда он бормочет:

– Мне нужно подняться на палубу, чтобы управлять судном. – Он сжимает мою голову ладонями, прижимается своим лбом к моему. – Фэллон Росси, я не знаю, веришь ли ты в приметы и богов, но я верю, что все происходит по какой-то причине, и эти птицы… они появились не просто так. Может быть, эта причина не в тебе, но что, если это так? Что, если они пришли, чтобы помочь тебе сбежать?

У меня пересыхает во рту, и мой пульс останавливается.

Конечно.

Это дело рук Бронвен!

Или ворона!

Его грубые большие пальцы мягко касаются моих скул.

– Возможно, змеи – не единственные животные, которых ты можешь зачаровывать.

Я сглатываю, и мне кажется, что я пытаюсь проглотить обсидиановый шип. Сделала ли это я? Неужели моя паника каким-то образом донеслась до всех птиц в Люче?

Я киваю, мой лоб соскальзывает со лба Энтони, затем отворачиваюсь от него и спускаюсь в дыру. Она в два раза длиннее винной бочки, но такая мелкая, что мне нужно лечь. Ободренная словами Энтони, я ложусь на место.

Энтони стоит над дырой и тратит драгоценные секунды, глядя на меня сверху вниз. Его глаза блестят, как будто он видит кого-то другого вместо меня.

Или вообще никого не видит.

Лодка кренится набок, опрокидывая бочку и вырывая дверь люка из пальцев Энтони. Кусок дерева захлопывается с оглушительным стуком, погружая меня в полную, удушающую темноту.

Без паники, говорю я себе, прижимая ладони к стенкам каморки. Без паники. Бронвен наблюдает, а ворон помогает.

Или Котел.

Или один из наших богов.

Я чувствую себя одновременно растерянной марионеткой и блестящей рыболовной приманкой, болтающейся на изношенной веревочке между расчетливыми людьми и хитрыми зверями.

Тот, кто управляет моей судьбой, вероятно, должен был приглушить мою привлекательность.

Глава 41

Кажется, прошло столетие, когда лодка Энтони перестает двигаться. Я думаю, что мы прибыли, пока не слышу грубые голоса над головой. Их слова приглушены закрытой дверью каюты и маленьким ковриком на полу, но я не пропускаю мягкий стук, когда кто-то запрыгивает на борт.

Скрип дерева заставляет мое дыхание сбиться. А потом дверные петли скрипят, и голоса становятся такими отчетливыми, что я знаю – кто-то стоит на пороге, заглядывая вниз с трех ступенек, ведущих в каюту. Что они подумают, когда заметят пустую бочку? Если только Энтони не избавился от нее.

– Командор думает, что за птицами стоит девушка, – раздается голос, которого я никогда раньше не слышала.

– У него богатое воображение, у командора.

– Думаешь, это невозможно? Говорят, она может общаться со змеями.

– Как и большинство женщин, которые работают в «Дне кувшина». – Если бы я не знала Энтони, то нахмурилась бы из-за его намеков на проституток. – Если бы она не была влюблена в заостренные уши и корону, возможно, я бы разделил с ней следующую поставку пыли фейри.

Я слишком занята размышлениями о том, что такое пыль фейри, чтобы беспокоиться из-за обсуждения моей влюбленности в Данте.

– У меня заостренные уши, – говорит мужчина.

– Только короны не хватает, Симон.

Симон хмыкает:

– Армейский кузнец должен мне небольшую услугу. Я могу заставить его придумать что-нибудь похожее на корону.

– Ты сделаешь это, затем отправишь спрайта с предложением, и я буду вести переговоры от твоего имени с Катрионой, которая отвечает за всех девушек таверны.

– Командор не узнает об этом.

– Я когда-нибудь делился чем-нибудь касающимся тебя с Дардженто?

– Нет, но я слышал, что он неравнодушен к этой девушке.

– Это называется жажда