Она пожимает плечом.

– Насколько это может быть трудно? Вы вдвоем справляетесь.

Маттиа фыркает:

– И как именно ты пройдешь через пост охраны с преступницей в розыске, а?

– Я не преступница… – Я сглатываю. – Пока.

Сиб хватает записку, которую написал ее отец, и сует в руки Энтони. Поскольку лодка зажата между другими, единственный иллюминатор пропускает очень мало света. Энтони прищуривается, чтобы разобрать слова.

– Я знаю, что ты грамотная, так что, должно быть, заметила, что там написано имя Фэллон. – Он тычет пальцем в точку на пергаменте.

– Нет ничего, что нельзя было бы исправить небольшим чернильным пятном. Кроме того, оно подписано моим отцом.

– Что, если они попросят обыскать судно?

– Вот почему я хочу одолжить твою лодку, Энтони. – Она постукивает ногой по маленькому круглому коврику.

Она долго стучит. Я не совсем понимаю, почему все такие молчаливые и мрачные, пока не замечаю, как Маттиа кусает губу, а Энтони хмурится.

– Откуда ты об этом знаешь? – наконец спрашивает капитан.

Мои брови сходятся вместе.

– Этом?

Кадык Энтони ходит вверх-вниз.

– Кто тебе сказал?

– Я сложила два и два. Я знаю, что вы с моей сестрой не встречаетесь – или встречаетесь с людьми, – и все же вы проводите очень много времени, путешествуя туда и обратно в Ракс вместе. Кстати, я одобряю то, что ты делаешь.

– Что ты делаешь? – вырывается у меня.

Его пристальный взгляд впивается в мой с такой силой, что я делаю шаг назад и закрываю рот.

– Это точно не твое дело. Что касается того, чтобы одолжить мою лодку, то нет.

– Мы говорим о жизни Фэллон! Ты хочешь, чтобы она умерла?

Он свирепо смотрит на Сибиллу:

– Я отказался одолжить ее, потому что сам буду вести эту клятую штуку.

– Не уверен, что это хорошая идея, кэп. – Маттиа запускает пальцы в свою золотистую копну и указывает на меня подбородком. – На улицах ходят слухи, что тот, кто поможет ей перебраться, будет брошен в Филиасерпенс.

– Так ты не против, чтобы Сибилла плавала со змеями? – спрашивает Энтони.

– Она девушка. Ее не поймают.

– Что это за идиотское предположение?

Рука Маттиа опускается с волос.

– Ты действительно думаешь, что Дардженто хоть на секунду поколебался бы наказать женщину, Маттиа? Не говоря уже о том, что Сибилла – лучшая подруга Фэллон. Весь Люче знает это. Она будет первой, на кого он подумает. Вот почему Сиб не будет на этой лодке. Тебя и Риччио тоже. – Голубые глаза Энтони наконец останавливаются на мне. В этих глазах только тени, потому что в каюте мало света. – Я переправлю ее через реку.

Я хочу возразить, но какие у меня варианты?

– Мы отправимся сегодня вечером.

Мое сердце колотится.

– Мне нужно покинуть остров сейчас, – шепчу я.

– Ты только что сказала, что король не будет воплощать идею Дардженто, пока не вернется.

– Я знаю, но… но я не могу пойти домой. Я поссорилась с Нонной из-за того, что искала ее свекровь. – О, как легко ложь слетает с моего языка! Она звучит так правдиво, что я и сама готова в нее поверить.

– Ты можешь остаться со мной, – предлагает Сибилла. – Кроме того, тебе не помешало бы немного поспать.

Я не сомневаюсь, что выгляжу такой же измотанной, как и чувствую себя.

Она проводит рукой по моему локтю.

– Значит, встречаемся здесь с наступлением темноты?

– Не «мы». Только Фэллон. И попроси Джиану подготовить ее к перевозке. Она знает, что делать.

Боги, какой незаконной деятельностью занимаются эти двое в Раксе?

Сиб открывает дверь.

Прежде чем она успевает вытащить меня, Энтони кивает мне.

– Я хочу поговорить с Фэллон минутку. – Когда ни Маттиа, ни Сибилла не делают ни малейшего движения, чтобы уйти, он добавляет: – Наедине.

Я прикусываю нижнюю губу, ожидая, что он вот-вот попросит меня извиниться за то, что я упала в объятия Данте через мгновение после того, как покинула его, – полагаю, он об этом знает. В конце концов, я поцеловала принца под палящим солнцем на глазах у всего Люче.

Как только дверь закрывается, он говорит:

– Если ты действительно думаешь, что твоя прабабушка может помочь, я отвезу тебя прямо в Тареспагию.

Я облизываю нижнюю губу:

– Это несколько дней пути. Даже если ты спрячешь меня, будет слишком рискованно.

– Ты же не планируешь, в самом деле, добираться пешком?

– Я собираюсь купить лошадь.

– Тебе все равно потребуется больше недели, чтобы добраться до другой стороны материка.

– Я в курсе.

– Но ты предпочла бы это нескольким дням на моей лодке? – В его тоне слышится нотка обиды, и я не уверена из-за чего, пока он не говорит: – Если ты переживаешь, что я потребую у тебя отдаться мне, этого не будет.

– Я знаю, что ты никогда бы не воспользовался мной, Энтони.

– Так почему же ты не примешь мое предложение?

– Потому что не приму. Я не могу. Если будешь настаивать, это не изменит моего ответа.

– Я не боюсь командора.

Я помню испытанное чувство от близости между моими четырьмя товарищами-изгоями и людьми, когда мы посетили праздник. Теперь все это имеет смысл.

– Могу представить, учитывая твою деятельность в Ракоччи. – Какой бы она ни была…

Воздух, покидающий наши легкие, и плеск волн о корпус становятся единственным звуком в каюте на бесконечно долгий промежуток времени.

– Что, если твоя прабабушка откажется помочь?

– Я сяду на корабль до Шаббе. При том, как они ненавидят нашего короля, не сомневаюсь, что они примут меня.

– Ни одна лодка не доставит тебя в королевство.

– Тогда я доплыву сама.

– Я думал, ты делаешь все это, чтобы избежать плавания?

Я раздраженно вскидываю руку:

– Тогда я поспешу обратно в Монтелюче и буду прятаться там до конца своих смертных дней.

Сухожилия на его шее натянуты так же, как канаты, которыми его лодка пришвартована к причалу.

– Монтелюче – одно из самых опасных мест в королевстве.

– Я не боюсь.

– А следовало бы. – Его обжигающий тон, должно быть, согревает кожу, потому что аромат океана и солнца наполняет маленькую каюту.

Я кладу руку на дверную ручку:

– Что ж, я выбираю простое забвение. Мне это подходит.

Энтони издает звук – нечто среднее между раздражением и фырканьем. Бросив взгляд на крошечное окошко, сквозь которое просачивается тусклый рассветный свет, он говорит:

– Мне нужно подготовить лодку к отплытию. Увидимся с наступлением сумерек.

– Мне жаль.

Он не отвечает. Даже не смотрит в мою сторону, но я знаю, что он меня услышал.

Вздыхая, я ухожу с лодки Энтони, чувствуя себя как раздавленный навоз, и