Лор. Хозяин воронов, которых я должна найти.

Морргот. Ворон номер один.

Кахол. Раса? Предмет?

Если бы только я могла говорить на вороньем. Может быть, Морргот научит меня в перерывах между спасением своих друзей.

Я вытягиваю шею в сторону навеса из листьев, высматривая своего крылатого разведчика. Сердце пропускает несколько ударов, пока я не замечаю взмахи крыльев.

Прозрачных, без перьев.

Я насчитала две пары.

Часовых спрайтов нет поблизости…

Они здесь.

Глава 43

Два спрайта падают перед Фурией, как крылатые сосновые шишки, пугая скакуна. Конь встает на дыбы.

О боги, боги… Я крепко сжимаю веки и изо всех сил вцепляюсь в гриву животного. Когда его передние копыта снова ударяются о землю, я чудесным образом все еще сижу на нем.

Один из спрайтов зацепляет рукой недоуздок Фурии и пристально смотрит на коня, прижимая его копыта к липкой лесной подстилке. Маленький фейри проявляет поразительную смелость, учитывая, что он в два раза меньше головы Фурии, и его легко можно отбросить или загрызть. С другой стороны, они более чувствительны к животным, чем их полноразмерные собратья.

Другой спрайт парит над длинной шеей Фурии, его зеленые глаза-бусинки на одном уровне с моими.

– Куда ты так мчишься, парень?

Парень? Возможно, я бы посмеялась над его явно не очень тонким пониманием внешнего вида, если бы не испытала такое облегчение, когда меня приняли за мальчика.

Боясь, что голос выдаст мою немужественность, я показываю на свои губы и двигаю ими, притворяясь немым.

– Говори громче.

Этот определенно не слишком умен.

Я качаю головой и снова показываю на свой рот.

– Я пола’аи, он похазывает, что не может ‘охворить. – В отличие от его партнера, у спрайта, держащегося за повод Фурии, сильный акцент Ракоччи.

– Немой, да?

Я с энтузиазмом киваю, и мои локоны до плеч рассыпаются по щекам. Если бы я их остригла, то привлекла бы меньше внимания. Возможно, никакого. Сердце сжимается при мысли о том, чтобы поднести лезвие к голове. Что бы Данте подумал обо мне лысой? Ему было бы противно. Я бы не только выглядела как человек, но и выглядела бы… неженственно. Я слишком самовлюбленная.

Я попрошу Бронвен вмешаться. Или Морргота. Кстати, где он?

Я смотрю мимо жестикулирующего спрайта, надеясь уловить трепет черных крыльев. Но осознаю, что появление ворона заставило бы часовых спрайтов лететь с докладом к Сильвию, что, несомненно, помешало бы моему сбору птиц.

– Так что же делает полукровка, убегающий посреди ночи?

Я открываю рот, больная бабушка.

– Во благо Котла, что он говорит?

Я имитирую письмо.

– Мне кажется, он ищет чернильную и’лу.

– Я выгляжу так, будто у меня с собой перо и чернильница, парень? – Зеленоглазый спрайт широко разводит руки, как бы демонстрируя отсутствие письменных принадлежностей.

Или, может быть, чтобы показать полую палку, воткнутую в его перевязь. Я слышала, что дротики спрайтов обмазаны ядом, который вырубает чистокровного фейри на несколько часов.

– Мы могли бы тайком атхвести е’о в хижину прохвидца. У нее должны быть чернила и перо.

– Единственное, что есть у этой ведьмы, – безумные глаза и еще более безумный разум, – бормочет другой. – Мы отведем его в гарнизон.

Глупая я и моя уловка притвориться немой. Я почти срываюсь и показываю, что могу говорить, но этим я бы только добилась поездки в один конец в тарелексианские казармы вместо ракоччинских.

Я жестом указываю на лес и рот. Нужно идти. Спешу.

Я непрерывно кручу поводья вокруг потных пальцев, держа пятки на одном уровне с бодро качающимся телом лошади. Если бы я сильно пнула Фурию, он бы резко поскакал, и инерция отбросила бы спрайта, держащегося за его недоуздок, в кусты. Они могут преследовать нас, но мой конь, конечно, мог бы убежать от них, особенно под покровом ночи. Но что потом?

Спрайты доложат о непокорном мальчике верхом на черном коне, и у меня на хвосте будет целый батальон фейри.

Я проклинаю Бронвен за то, что она поставила меня в такое положение. Если бы только она позволила Энтони пойти со мной. Если кто и мог бы вытащить меня из этой передряги, так это сладкоголосый капитан. В конце концов, он работал против короны много лет, и никто ничего не понял.

Проходит целая минута, и никто не приходит мне на помощь: ни Морргот, ни Энтони, ни Бронвен.

Думай, Фэллон. Думай.

Мой взгляд падает на приспособление для метания дротиков, прикрепленное к поясу спрайта. Прежде чем сдадут нервы, я бросаю поводья Фурии и хватаю ничего не подозревающего спрайта за туловище, прижимая его руки и крылья к телу.

Моя рука такая скользкая, что он почти вырывается из хватки, но я сжимаю его сильнее, срываю его полую палочку и подношу ко рту.

Плененный спрайт извивается и кричит, что заставляет его напарника отпрыгнуть от недоуздка Фурии и взлететь.

– Я не хочу никому делать больно, – бормочу я, держа в руках дротик, – но мне нужно идти.

Ракоччинский спрайт прекращает взбираться по переплетению ветвей над головой.

– Парень может ‘оворить.

– Не… – хрюкает его пойманный друг. – Не парень.

– Ты раскрыл меня. А теперь, пожалуйста, если ты обещаешь не… – Извивающийся спрайт вонзает зубы в мясистую плоть между моим большим и указательным пальцами, раздвигая их, и я шиплю.

Он взмывает вверх и стреляет.

– Лови ее, ты, идиот! Лови ее!

Фурия отскакивает назад, затем вперед. Я цепляюсь кровоточащей рукой за гриву, затем оборачиваюсь и выпускаю дротик в направлении спрайтов, молясь, чтобы он хотя бы задел одного из них, но снаряд пролетает мимо.

Я пытаюсь выстрелить снова, но в оружии нет второго дротика. Фурия дергается, и я боюсь, что в него попали, когда мимо моего уха проносится нечто с глухим свистом. Как? Как он узнал, что нужно уклониться?

– Отдай это мне! – рычит зеленоглазый спрайт, перезаряжая оружие.

Я кидаю деревяшку в их сторону. В отличие от дротика, палка попадает одному из нападающих прямо в голову. К сожалению, это тот, у кого нет оружия для метания.

– Нападение на королевскую стражу дорого тебе обойдется, scazza. – Когда его друг поднимается, потирая лоб, он рявкает: – Сообщите командору Дардженто о…

Черный дым сгущается вокруг их тел, обрывая на полуслове. Моя полента[51] подступает к горлу, когда я понимаю, что это не единственное, чего коснулся дым.

Я в абсолютном ужасе таращусь на разрезанные пополам тела спрайтов на скользкой земле, затем