судьбе человека или самосохранении отдельных людей не больше, чем, кажется, он заботился о динозаврах или аборигенах Тасмании. Мы слышим шепот – тот же самый, что бесцеремонно произносит в Библии голосом Екклесиаста: все суета, суета сует.

Некоторые люди более чувствительны к лжи культурной жизни, к иллюзиям концепта causa sui, которым другие настолько бездумно и доверчиво увлечены. Невротик испытывает трудности с балансом между культурной иллюзией и естественной реальностью; возможная ужасная истина о себе и мире просачивается в его сознание. Среднестатистический человек, по крайней мере, уверен, что культурная игра – это правда, непоколебимая, долговечная правда. Он может заработать бессмертие даже находясь под господством идеологии бессмертия. Все это для него просто и четко. Но теперь о невротическом типе:

[Он] воспринимает себя нереальным, а реальность невыносимой, поскольку в его случае механизмы иллюзии познаныи разрушены самосознанием. Он больше не может обманывать себя и разочаровывается даже в собственном идеале личности. Он воспринимает себя плохим отягощенным чувством вины, неполноценным, маленьким, слабым, считая, что это все верно и для человечества в целом, как обнаружил и Эдип в крахе своей героической судьбы. Все остальное – это иллюзия, обман, необходимый, чтобы иметь возможность выносить себя и, следовательно, саму жизнь.20

Другими словами, невротик изолирует себя от других, не может свободно участвовать в парциализации мира и поэтому не может жить в соответствии с их обманом относительно состояния человека. Он выводит себя из «естественной терапии» повседневной жизни, активного, самозабвенного участия в ней; и поэтому иллюзии, которые разделяют другие, кажутся ему нереальными. Это вынужденно21. Он не может, подобно художнику, создавать новые иллюзии. Как наглядно выразилась Анаис Нин: «Карикатурная сущность жизни появляется всякий раз, когда стирается опьянение иллюзиями»22. Разве не пьют люди, чтобы избавиться от отчаяния перед реальностью, какой она им кажется? Человек должен всегда представлять в своей голове и верить во «вторую» реальность или в лучший мир, чем тот, который ему дарован природой23. В таком смысле невротический симптом – это сообщение об истине: иллюзия, что человек неуязвим – это ложь. Позвольте мне процитировать еще один пример того, как Ранк обобщил эту проблему иллюзии и реальности:

С правдой нельзя жить. Чтобы жить, нужны иллюзии, и не только внешние иллюзии, такие как искусство, религия, философия, наука и любовь, но и внутренние иллюзии, которые в первую очередь обуславливают внешнее [т. е. чувство безопасности от присутствия собственных сил и способности рассчитывать на силы других]. Чем больше человек может воспринимать действительность за правду, кажущееся за существующее, тем правильнее, тем лучше он настроен, тем счастливее он будет… этот неизменно эффективный процесс самообмана, притворства и ошибочности восприятия не является психопатологическим механизмом…24

Ранк называет это парадоксальным, но глубоким пониманием сути невроза, и резюмирует это в словах, которые мы использовали в качестве эпиграфа к этой главе. Фактически, он полностью подрывает всю основу нашей концептуализации нормальности и адекватности, делает их проблемой относительной ценности. Невротик отказывается от жизни, потому что ему трудно поддерживать свои иллюзии, доказывающие не что иное, как возможность жизни только с их помощью.

Итак, вопрос к науке о психическом здоровье должен быть совершенно новым и революционным, но он отражает суть состояния человека: на каком уровне иллюзии существует человек?25 Важность его мы увидим в конце главы, но сейчас нужно напомнить себе, что, когда мы говорим о необходимости иллюзии, мы не циничны. Правда, в культурной составляющей принципа causa sui присутствует не только большая ложь и самообман, но и необходимость. Человеку нужен «второй» мир; мир, созданный человеком, новая реальность, в которой он может жить, драматизировать, наполнять себя. «Иллюзия» означает творческую игру на самом высоком уровне. Культурная иллюзия – необходимая идеология самооправдания, героическое измерение, которым для символического животного является сама жизнь. Потерять безопасность героической культурной иллюзии, значит умереть. Вот что означает и как работает «декультуризация» примитивной личности. Она убивает ее или опускает на животный уровень постоянных драк и блуда. Жизнь становится возможной только в непрерывном алкогольном помрачении. Многие из пожилых американских индейцев испытали облегчение, когда Большие Вожди в Оттаве и Вашингтоне взяли все под свой контроль и избавили их от вражды и распрей. Это было облегчение от постоянной тревоги смерти, тревоги пусть и не за себя, но за своих близких. Но в то же время, они с тяжелым сердцем понимали, что это затмение их традиционных систем героизма для них означает то же, что и смерть26.

Невроз в историческом аспекте

Наш третий общий подход к проблеме невроза – это историческое измерение. Он действительно самый важный, поскольку включает в себя все подходы, описанные ранее. Мы увидели, что невроз можно рассматривать на базовом уровне как проблему личностного характера, а на другом уровне, как проблему иллюзии и творческой культурной игры. Исторический уровень – это третий уровень, в который сливаются предыдущие два. Качество культурной игры и творческой иллюзии зависит от общества и исторического периода. Другими словами, человек, чтобы оправдать свою жизнь, может легче перейти черту в клинический невроз, именно когда остается наедине с самим собой и собственными ресурсами. Ранк обоснованно ставит вопрос о неврозе как исторической, а не клинической проблеме. Если история – это последовательность идеологий бессмертия, то проблемы людей можно рассматривать в непосредственной связи с ними – насколько они всеобъемлющи, насколько убедительны, насколько легко они дают людям уверенность в личном героизме. Современную жизнь характеризует неспособность всех традиционных идеологий вобрать и удовлетворить человеческое стремление к само-увековечиванию и героизму. Невроз является сегодня широко распространенной проблемой из-за исчезновения убедительных историй о героическом апофеозе человека27. Эта тема кратко резюмируется в знаменитом наблюдении Пинеля о том, как психиатрическая больница Сальпетриер опустела во время Французской революции. Все невротики нашли готовую драму самопреодоления и героической идентичности. Этого было вполне достаточно.

Начинает казаться, что современный человек больше не может найти героизм в повседневной жизни, подобно людям в традиционных обществах, просто выполняя свои ежедневные обязанности по воспитанию детей, работе и богослужению. Современному человеку нужны новые и новые революции и войны, как только прежние окончены конец. Это цена, которую современный человек платит за утрату сакрального измерения. Когда он отбросил идеи души и Бога, он был оставлен наедине со своими собственными ресурсами, с самим собой и теми немногими, кто его окружал. Даже любовники и члены семьи вводят нас в заблуждение и разочаровывают, потому что они не заменяют абсолютную трансцендентность. В том ключе, в котором