Пес тяжело дышал, зрачки у него были расширены... Со стороны, наверное, казалось, будто он наркоман под дозой. Вот только Кройц даже алкоголя не употреблял. Вообще. Никакого. Я видела, как парень украдкой морщился, когда рядом оказывалось спиртное. Наверное, запах слишком сильно бил по рецепторам.

      Я погладила Кройца по плечу, пытаясь успокоить.

      – Крис, он нас не обидит. Ты же знаешь, Гранд-мастер защищает Дюпонов.

      Пес кивнул, хмурясь.

      – Не обидит... Тебя – так точно не обидит. Но вот меня трясет от одной мысли, что он находится рядом, а я даже не знаю, кто это! Он может быть каким угодно, скрываться, где угодно. Ему все о нас известно. Он, чтоб его черт побрал, даже по «Белой розе» ходит как у себя дома!

      Мне оставались непонятны переживания пса. Наверное потому, что я куда лучше него самого знала, что творилось в голове Гранд-мастера. Не получалось бояться того, с кем вместе я столько пережила.

      – Поехали домой, – неожиданно даже для себя предложила я. – «Молчание» мы уже послушали, попрощаемся с ребятами и вернемся в «Розу».

      Мои слова пса изрядно удивили. Наверное, он считал, что я буду до последнего оставаться здесь. Ну да. Ведь Вамп... Который временами гладит меня по голове, как маленького ребенка, и флиртующий с совершенно другими девушками... Нет, это выглядело невинно и совершенно ненавязчиво, но мне и таких знаков внимания не доставалось. И было чертовски обидно, просто невыносимо обидно.

      – Поехали, - кивнул пес, беря меня за руку.

      Мне даже показалось, будто он немного успокоился. Просто из-за того, что я сама решила уехать подальше от Юджина.

      Попрощавшись с друзьями, мы с Кройцем вышли из клуба и поймали такси.

      Пес постоянно принюхивался, пытаясь заранее обнаружить угрозу. То ли угрозы не было, то ли Кройц просто не мог ее заметить.

      – Он должен быть здесь... Должен быть... – время от времени бормотал себе под нос парень, сжимая мою руку.

      Я все больше и больше понимала, что псы действительно не люди. Для Кройца все вампиры по умолчанию являлись врагами. Все. До единого. Поэтому что бы ни делал Гранд-мастер, Крис все равно испытывал к старейшему вампиру Нового Света только страх и ненависть. И ничего больше.

       – Крис, успокойся, он ведь не причинит нам вреда, – попыталась я успокоить спутника, но в ответ получила только раздраженный рык, напугавший таксиста.

      Я увидела, как испуганно темнокожий пожилой мужчина посмотрел в зеркало заднего вида. Наверное, ожидал, что вместо двух подростков на заднем сидении окажется дикий зверь.

      – Даже если он действительно рядом с нами, что в этом такого? – продолжала я. – Не забудь, он все равно свободно ходит по «Розе». Думаю, что ходил. И ничего дурного не происходило.

      – А если произойдет? - задал мне вопрос Кройц. – Если однажды ему надоест быть добреньким? В конце концов, ему есть за что мстить. Не забывай, как он попал в Новый свет. Ты бы могла простить несколько дней в гробу, в темноте, когда все тело ломает от ужасного, нечеловеческого голода?

      Гранд-мастер ненавидел темноту... И закрытые пространства...  И одиночество... Пережитый много лет назад ужас до сих пор притаился у него внутри, как змея, готовая ужалить. Но увиденные мною воспоминания ясно говорили, что в душе у вампира не осталось ненависти к брату, обрекшему его на такие муки.

      –  Я бы, наверное, не смогла. Но он простил, - тихо откликнулась я, прижимаясь к стеклу. Мимо неспешно проплывали огни ночного города. Новый Орлеан ночью казался мне куда более бодрым, чем днем.

      Пес тяжело вздохнул.

      – А ведь ты самый добрый, пожалуй, человек, которого я знаю. Если ты говоришь, что не смогла бы простить за такое, то как мог простить Гранд-мастер?

      Я смотрела, как запотевает от моего дыхания окно, и мучительно пыталась подобрать подходящий ответ, который бы устроил Кройца, заставил его поверить.

      – Быть может, он добрей меня? – в конце концов задумчиво произнесла я, чувствуя, как тяжелым грузом опускается на плечи усталость. – Не стоит рассказывать дяде о нападении. Он станет переживать.

      Волновать Рене Арно в очередной раз не хотелось. Думаю, я и так неплохо расшатала ему нервы со всеми теми неприятностями, в которые постоянно попадаю. Да и родственник так и не оправился после смерти младшего брата.

      – Все равно один из твоих бешеных кузенов обо всем узнает...

      Прозвучало безнадежно.

      – Можно попросить Реми не говорить ничего отцу...

      Если только близнецы согласятся. В чем я очень сильно сомневалась. Как и сам Кройц. И Реми, и Анри на дядю Рене просто молились. Можно было бы, конечно, попытаться какое-то время не показываться на глаза мальчишкам. Но тогда могут что-то заподозрить.

      – Мальчишки обожают Месье. Они не будут ничего от него скрывать. Так что готовься к очередному домашнему аресту в «Белой розе».

      Очередной домашний арест. Ну и ладно. Словно этим меня можно напугать, особенно теперь, когда стало ясно: шансов стать девушкой Вампа у меня нет вообще.

      Когда мы с Кройцем вернулись в «Белую розу», мальчишки уже спали. Точнее, заперлись в комнате и опять во что-то рубились, я в этом ни капли не сомневалась. Все-таки выходные... О том, чем на самом деле занимаются ночами близнецы, знали, кажется, все, от бабушки до дяди Рене. Не в курсе оставалась только тетя Лотта, которая искренне считала, что ее маленькие ангелочки ложатся в кроватки в десять вечера и не открывают глаз до самого утра.

      Никто не спешил разочаровывать Шарлотту Арно в этом заблуждении.

      Сегодня я только порадовалась тому, что близнецы настолько сильно увлечены компьютерными играми.

      Дядя вышел нас встречать в холл, убедился, что подопечная вернулась назад целой и невредимой, и удалился, пожелав нам доброй ночи. Дядя казался слишком уставшим...

      – Спать? - спросил меня Кройц, когда мы поднимались по лестнице.

      Ложиться в постель я еще не хотела, хотя и чувствовала себя разбитой.

      – Я зайду к тете Жаннет. Со мной?

      При упоминании будущего регента Ковена, пес поморщился, будто у него разом все клыки заболели.

      – Нет уж, к твоей тетке я