Шрифт:
Закладка:
Теперь ей стало понятно абсолютно всё: откуда взялась ненависть к эйфайрам, которую раздували в газетах, необходимость принять этот закон…
Она чувствовала, как её пальцы словно сковало льдом, и сердце то и дело пропускало удар за ударом.
Возможно, об этом открытии пока знает только семья Агиларов, но как скоро узнают все остальные? Такое ведь не утаишь. А с помощью ауроскопа сеньора Виго ловить эйфайров не составит никакого труда. И они станут похожи на зверей, которых убивают ради красивого меха или бивней. Или ради чудесной исцеляющей крови.
Вот поэтому она смотрела на лошадей, которые преодолевали барьеры и выполняли различные фигуры и па, но совершенно их не видела. И когда после первой разминки объявили перерыв, Эмбер даже вздохнула с облегчением. Ей хотелось уйти куда — нибудь побыть одной, чтобы всё обдумать.
Нужно было действовать, но что делать, она пока не знала.
Заиграл оркестр, и арену начали готовить к основному соревнованию. В их ложу зашёл герцог Дельгадо и, тепло поприветствовав, пригласил посмотреть на призёра прошлых соревнований — его вороного Алькона.
Они спустились вниз и прошли к конюшням.
Здесь царил полумрак и пахло опилками, которыми посыпали проход межу стойлами. По обе стороны от прохода лошади мерно жевали овёс, кого — то из них седлали, кого — то чистили. Эмбер смотрела на всё рассеянно и просто шла вслед за жокеем, которого герцог попросил рассказать о соревновании. Тот принялся увлечённо рассказывать о том, как правильно оценить красоту движений лошади, за что снижают или повышают баллы, но кажется, его слушала только тётушка Эстер, да и то из вежливости. Сеньорита Изабель осталась в ложе, а сеньора Виго герцог отвёл в сторону для какого-то важного разговора.
В проходе между стойлами сновали жокеи и конюшие, и Эмбер, пользуясь случаем, свернула в одни из многочисленных ворот и вышла наружу, чтобы побыть одной. На тренировочной дорожке конюший вплетал в гриву гнедой лошади ленту в цветах дома Наварро, готовя её к выступлению, и Эмбер невольно засмотрелась на статное животное.
— Красивый конь, верно? — раздался голос за её плечом, и она обернулась.
Напрасно она решила, что здесь находится в безопасности!
Его звали Ганчо, и у Тибурона он выполнял только одну работу — помогал людям исчезнуть без следа. И то, что он появился прямо здесь, в сердце Голубого холма, не сулило абсолютно ничего хорошего. Он был одет, как конюший, и козырёк кепки, натянутой на лоб, скрывал его глаза.
— Чего тебе? — спросила Эмбер, стараясь скрыть испуг и дрожь в своём голосе.
— Ты получила послание?
— Какое ещё послание? Я ничего не получала.
— Значит, твой новый хозяин тебе его не передал? Очень жаль.
— Он мне не хозяин.
— А это? — Ганчо ткнул пальцем в её браслет.
— Это — часть легенды. Передай Тибурону, что его жемчужина сгорела, — ответила Эмбер и щёлкнула пальцами, — пффф! И всё. Не знаю, что это было, но такого я раньше не видела. Поэтому подменить я её не могу. И не могу оставить ту, которую он мне дал — все сразу всё поймут.
— Сама ему и скажи, — ответил Ганчо, и Эмбер тут же почувствовала, как по спине будто ползут щупальца осьминога.
Она резко обернулась и увидела, что у соседних ворот стоит мужчина в типичной одежде букмекера: полосатые брюки, клетчатый сюртук и котелок. Он смотрел в блокнот, но едва Эмбер обернулась, поднял на неё взгляд своих прозрачных словно воды бухты зелёно — голубых глаз.
Тибурон?! Здесь?! Ох, Лучезарная!
То, что Тибурон не побоялся появиться на Голубом холме, говорило о многом. Но не ради неё же он сюда пришёл? Да и как узнал, что она будет здесь?
— Крошка, Эми… Моя умелая маленькая жемчужница! Красивое платье… Знал бы, какой ты можешь быть, глядишь и жизнь твоя бы устроилась по — другому, — произнёс он и хищно прищурился, разглядывая Эмбер. — Но вот уж не думал, что ты захочешь обмануть своего старого патрона. Ай — ай, как же это нехорошо!
Он спрятал блокнот в карман клетчатого сюртука, засунул руки в карманы, и шагнул навстречу, преградив ей путь, а позади, словно страж, остался Ганчо. И стоять между ними было очень неприятно.
— А я ведь слал тебе весточки. Но ты решила не держать данное слово, верно?
— Я тебя не обманывала. Жемчужина, действительно, сгорела. Не знаю, как такое возможно, но я видела это своими глазами. А также это видели и Агилары, — ответила Эмбер, стараясь выглядеть уверенно и спокойно, и только одно её радовало — ониксид не давал Тибурону возможности проникнуть ей в голову. — Поэтому положить другую я никак не могла. И я собиралась её тебе вернуть.
— Ты не знаешь, почему она сгорела? Ну как же так, Эми? Врать нехорошо, особенно учитывая, что ты попросила у меня в качестве платы за услугу, ай — ай!
— Я и не вру. Я, правда, не знаю, почему она сгорела, — развела руками Эмбер.
Тибурон прищурился сильнее, вглядываясь ей в лицо и, казалось, был несколько озадачен.
— Ты и правда, не знаешь? Так это же ты её сожгла. И у меня только один вопрос — зачем? Ты вдруг стала спасительницей Агиларов? С чего вдруг?
— Я?! — Эмбер удивилась искренне. — Сожгла?
Почти искренне. В это мгновенье её догадка обрела подтверждение. Так значит, когда она спасла сеньориту Изабель, то убила ту чёрную тварь, вот поэтому жемчужина и сгорела. А в руках сеньора Виго она просто рассыпалась, будучи уже мёртвой.
Но как она смогла убить эту тварь?! С помощью какой силы?
— Ты, Эми, ты. И что сказать, для меня это печальное открытие. Не думал, что моя маленькая жемчужница окажется из светлой плеяды. Ведь у тебя был талант! Альфидии, которых растила ты, не могли сравниться ни с чем. И эта жемчужина была тоже выращена тобой. Очень жаль, что ты её убила.
— Светлой плеяды? Выращена мной? О чём ты говоришь? — спросила Эмбер, и правда, не понимая, о чём говорит Тибурон.
— Ну чего ты
