Только не против тайного сыска, репутация которого не отставала от печально известных Церберов, ныне, по счастью, распущенных. Самое страшное, однако, было не в их внешности и слухах вокруг их группы, а в ином – они уничтожали тех, на кого указывал отец Сейрен.

Цепляясь за перегородки на перилах, девушка опасливо вытянула шею, приглядываясь к тем, кто был внизу: всего трое, два ей мало известных, а вот последний… Он был без доспехов, одетый в обычный кафтан: по дворцу запрещалось ходить в полном обмундировании, если только за порогом было не военное время.

Раджар был приятен на внешность, многими девушками во дворце обсуждался, как потенциальный жених. Если бы только они знали, с какой радостью отдала бы им возможность стать ему супругой Сейрен.

Не то, чтобы все уже было давно и прочно решено, но Айорг то и дело намекал дочери, что ей следовало бы присмотреться к этому герою сыска. «И золото у него есть, и дом хороший, да и на тебя он смотрит, как на сокровище». Все это могло бы быть приятно и заманчиво, если бы сама Сейрен испытывала хотя бы половину того интереса к ифриту, какой он выказывал к ней. Она не могла дать точного объяснения, но без сомнений знала, что никогда не захочет быть рядом с кем-то подобным. В свои годы она все ещё свято верила, что браки заключаются исключительно по любви.

В мгновение, когда ей казалось, что Раджар каким-то образом вот-вот её заметит, мужчина отвлёкся. Любопытству поддалась и Сейрен, услышавшая знакомый голос со стороны. Последний раз она общалась с тави Гриндом, когда была ещё ребёнком, а в нынешние времена все не могла найти в себе достаточно смелости поговорить.

Он шёл в сопровождении Короля Богов, выглядевшего неожиданно тускло и печально – не в пример обычному себе. Казалось, будто у Василиска что-то разладилось в жизни, и, не будь там Раджара, Сейрен бы непременно кинулась к дядюшке выяснять, что с ним было не так. В силу обстоятельств единственным его утешением оставался тави, который казался девушке не по годам строгим, суровым и не подпускавшим к себе никого, окромя Владыки и сослуживцев.

Найди она в себе храбрости хотя бы раз не просто поздороваться и скрыться с глаз, выяснила бы, что была в корне не права, но так уж распорядилась судьба.

– Отвратительно,– сокрушался Василиск, нервно заламывая руки,– я в жизни не чувствовал себя более… грязным.

– Поразительное отсутствие предусмотрительности,– спокойно парировал Самаэль, убрав руки за спину.– Особенно, у вас, Ваше Святейшество.

Василиск глянул на него так, будто мужчина рассказал общеизвестный факт и попытался выдать его за прорыв в учёном деле. Сложно было сказать, надеялся ли он на что-то иное, когда посреди коридора подловил тави и выпросил у него эту импровизированную аудиенцию.

Ждать от него существенной поддержки было несколько наивно, и все же Василиск не оставлял надежды использовать знания о семье Гринд в свою пользу.

Пока что первый тави умудрялся затыкать его, даже не начав слушать, и каждый раз отбрехивался стандартными, тошнотворно приятными слуху фразами.

– Отсутствие предусмотрительности?! Он дал мне слово Первородного!– Василиск гневно фыркнул, взмахивая руками.– Это достаточное основание для него выполнить обещание!

– Напомните, что будет, если Первородный нарушит своё слово?– Самаэль насмешливо прищурился.– Если не ошибаюсь, у него на ладони останется ожог, который будет ему довольно долго напоминать о себе. Это потеря, которую вполне можно пережить.

Что правда, то правда – с этим Василиск спорить не мог. Да и Первородным их старшего брата давно можно было называть с натяжкой: он так часто в прежние времена разбрасывался этими сокровенными обещаниями, что всякая сила в них, кажется, пропала. В этой ситуации радовало лишь то, что он согласился прибыть в Пантеон и лично убедиться, что никаких проблем там не было, а о заговорах никто и помышлять не смел.

Жуткая в своей реальности и потенциальной правдивости мысль пронзила разум, и Василиск широко открытыми глазами уставился в пространство.

– Он может все подстроить. Птица Великая…!

Самаэль, делавший вид, что ему больше интересна десятки раз виденная лепнина под потолком, тихонько хмыкнул.

– Может быть, я могу с этим помочь.

– И что – хотя бы примерно, хотя бы намёком – я могу дать Вам взамен, тави?– вздохнул Василиск.– Благословением Вы явно довольствоваться не станете.

– Хотя бы, потому что не верю в них,– согласно кивнул мужчина.– Но Вы можете дать мне слово Первородного, которое Вы, в отличие от Айорга, свято чтите.

Взглянув на Короля богов, он остановился и скрестил руки на груди:

– Пообещайте оставить меня в покое. Мне достаточно того, что постоянно происходит во дворце, и Вы со своими «знаниями о семье Гринд» и прочем радости не добавляете.

Искренне оскорбившись такой прямолинейности, Василиск понадеялся, что смог скрыть свои эмоции хотя бы наполовину. Судя по тому, что Самаэль быстро утратил к нему интерес и снова вернулся к изучению потолков, это удалось.

– Хорошо,– вздохнул Первородный, сцепляя руки в замок на уровне пояса.– Хорошо, я обещаю. Слово Короля богов.

На том и порешили. Молча, не пожав рук, исключительно на словах. Хотя первому тави доверял чуть больше, чем своему старшему брату, Василиск не мог отделаться от доли скептицизма, укоренившейся в сущности: этот человек слишком долго пробыл в окружении Айорга, чтобы не заразиться его повадками.

Пока был во дворце, Первородный подслушал разговоры о том, что гибель одного из глав ведомств с семьёй была делом рук первого из Великих, но все нити, способные привести к нему и дать весомые доказательства, обрывались на середине. Самаэль тщательно подчищал собственные хвосты и, вполне вероятно, делал ещё и это для самого регента.

Помотав головой, Василиск мысленно исправил сам себя – регентом Айорга теперь нельзя было называть. Только Владыкой или, на крайний случай, Его Высокопревосходительством. Будто знавший, что про него думали и разговаривали, валакх как раз вывернул из-за угла. В другую сторону от него, держа на виду лишь верхнюю пару рук, двинулся к лестнице глава легиона магов Геенны.

– Дорогая,– Владыка ничтоже сумняшеся подцепил за локоть до этого не видевшую его Сейрен и заставил подняться на ноги,– не пристало эрейской принцессе сидеть на полу. К тому же, мне кажется, что тебя ждут.

Притормозив, Василиск проследил за тем, как побледневшая бедняжка вынуждена была смириться с желанием отца и пойти к тому, кто ждал на нижнем этаже. Сложно было поверить, что в планах у валакха было ещё больше породниться с ифритами – от мальчишки за милю несло серным запахом. Тонкий, гораздо более лёгкий, чем у живших в Геенне постоянно, он всё равно чувствовался.

– Планируете завтра ехать вместе с нами?– проводив дочь взглядом, Айорг с улыбкой посмотрел на Василиска.

Всегда было непонятно, как он умудрялся держать эту приятную маску. Улыбайся валакх так, как сейчас, кому-то, кто плохо его знал, они бы подумали, что это существо в следующую секунду пожелает им всех благ и предложит поесть за одним столом.