оставили румынам длинную полосу территории, включавшую крупный город Одессу, хотя он тогда еще не пал. И опасения полковника фон Крозига были обоснованны, ибо, хотя румыны и поддерживали украинский сепаратизм на своей собственной территории, всякого сорта люди могли проходить через их неохраняемую границу — неприятный для германского Верховного командования и гражданской администрации двусторонний поток. При низком состоянии морали осенью 1943 г., когда советские войска переправились через Днепр и отрезали Крым, этим путем ускользали многочисленные немецкие дезертиры, чтобы поживиться на черном рынке в Румынии. Антонеску не испытывал желания уступать свои права. Он отказался передать железнодорожную администрацию германской армии или передать свою юрисдикцию в районах, расположенных очень близко к линии фронта. В ноябре 1943 г. произошел обмен раздраженными, ни к чему не приведшими письмами между Антонеску и Гитлером, и создавшемуся положению положил конец только прорыв русских к Днестру в апреле следующего 1944 г. (Одессу советские войска очистили менее чем за сутки — вечером 9 апреля ворвались на северные окраины, а к 10 часам утра 10 апреля в результате ожесточенных боев город был взят. — Ред.)

Но для украинцев, которые были вынуждены сдавать свою продукцию экономическому штабу «Восток» Геринга, а своих кормильцев — трудовой организации Заукеля, жизнь под румынским правлением давала преимущества в течение следующих двух лет, ибо Румыния была отсталой, почти средневековой страной. Бедствия средневекового жуткого правления, со всей своей пустотой и коррупцией, изображенные на стенах Подеста в Сиене, были весьма мягкими в сравнении с тем, что могла сотворить великая военная держава в «век простого человека». (Фраза, пущенная в политический обиход в речи вице-президента США Г. Уоллеса в 1942 г., который назвал XX в. «веком простого человека». — Пер.) И одной из типичных небрежностей правления Антонеску стало то, что оно устало от убийств евреев и вместо этого переправляло их в Трансднистрию. В то время как во всей обширной Украине возвращающаяся Красная армия не могла найти спрятавшихся евреев числом более ста человек даже в огромных городах вроде Киева и Харькова, значительное количество евреев все еще было живо в 1944 г. между Бугом и Днестром.

Гитлер сам не испытывал удовольствия от передачи Румынии куска Украины. Твердость Антонеску в этом торге была несравнима с доблестью его войск, да и такое действие вообще было неприятно более ценному союзнику — Муссолини. Украинская независимость с давних пор была любимым проектом в итальянских фашистских кругах, потому что на итальянские корабли приходилась самая крупная доля торговли между южнороссийскими портами еще со времен Средневековья. (Через венецианские, а затем, после вытеснения венецианцев, генуэзские крепости-колонии в Северном Причерноморье (прежде всего в Крыму) велась активная торговля, и прежде всего работорговля. Захваченных в ходе набегов татар на русские, кавказские, литовские и польские земли пленников итальянцы продавали в страны Средиземноморья, как христианские, так и мусульманские. В 1475 г. турки прекратили существование здесь итальянских колоний и продолжили работорговлю сами. А для западноевропейцев, привыкших к потоку миллионов рабов с Востока (только из Руси выкачали 5–7 млн), это стало еще одним стимулом для Великих географических открытий. — Ред.) Поэтому Муссолини был «опечален» румынской оккупацией Одессы и предпочел бы появление Украины в качестве третьей силы в борьбе между Гитлером и Сталиным. Освобождение Гитлером украинских военнопленных по случаю его совместного визита вместе с Муссолини в Умань 30 августа следует понимать с учетом более обширной подоплеки. В 1939 г. Муссолини выступил против ликвидации самоуправления в оккупированной немцами Польше. Позднее он отмечал, что, если бы с поляками правильно обращались, они бы сейчас воевали против Советского Союза на стороне Германии. Но конечно, та же идея пришла в голову Молотову в сентябре 1939 г., ибо именно он настаивал на том, чтобы Гитлер не создавал суверенного польского государства. Результаты всего этого можно было заметить в августе 1941 г., когда поезд с двумя диктаторами (фюрером и дуче) пересек эту линию из Бреста во Львов. Избыточные военные меры, предпринятые для защиты железнодорожного пути, объяснялись враждебностью местного населения. Муссолини смог преподнести Гитлеру моральный урок на эту тему, и, как он считал, сделал это эффективно. Ко времени, когда они прибыли в Умань, Муссолини ожидал, что Гитлер присоединится к нему в двустороннем провозглашении «Свободной Европы» и отказа от колониальных целей.

Гитлер, может быть, и обдумывал эту идею, но по совершенно иной причине, нежели Муссолини. В Ангербурге 16 июля он подчеркнул важность маскировки колонизаторских целей до тех пор, пока не будет гарантирована победа. В то время Гитлер все еще мог приветствовать камуфлированное провозглашение вроде того, которое он так резко осудит 1 июля 1943 г. То, что история с предложенным провозглашением не была всего лишь выдумкой Филиппо Анфузо, похоже, подтверждается фактом освобождения Гитлером пленных украинского происхождения в присутствии Муссолини. И тем не менее 7 ноября амнистия для военнопленных-украинцев была отменена, а проект совместной декларации, подготовленный Анфузо, был сведен на нет в министерстве иностранных дел Риббентропа до совершенной безделицы, которую так и не подписали. Филиппо Анфузо, приезжавший в Умань как представитель МИДа Муссолини, считает, что внесенные в последнюю минуту в проект изменения были результатом германских дворцовых интриг. Скорее всего, Гитлер выразил согласие только для того, чтобы избежать споров.

В истории Украины при немецком правлении отказ от манифеста «Свободной Европы» означает конец определенной эры. За два дня до визита на кирпичный завод Эрих Кох занял свой пост в Ровно. И с приездом Эриха Коха в качестве рейхскомиссара Украины все мечты об украинской независимости и украинском сотрудничестве в войне против Советского Союза пришли к концу.

Эрих Кох и его царство

Эрих Кох был фигурой противоречивой даже в партийных кругах. На совещании в Ангербурге 16 июля Геринг предложил дать Коху либо бывшие республики Прибалтики, либо Украину, но Розенберг выступил против этого, потому что Кох уже в открытую заявлял, что не собирается подчиняться приказам Розенберга. В ответ Геринг разбушевался и потребовал, чтобы Розенберг не держал своих людей на поводке, а Гитлер сам подтвердил, что Кох, несомненно, человек для Украины. И даже в этом случае о назначении Коха было официально объявлено лишь 20 августа. Геринг тем временем убедил Розенберга аргументом, что Кох творил чудеса в разведении свиней в Восточной Пруссии, и его поддержал Мартин Борман — чего, как правило, было вполне достаточно. Так что Коха сделали рейхскомиссаром вдобавок к его обязанностям гаулейтера Восточной Пруссии и Белостока.

Кох был назначен с единственной целью — изъятия огромных количеств зерна и скота из Украины. С этим связывалось не только гражданское управление, но и