это были австрийский император и австрийский канцлер граф Чернин, которые настояли на признании Украины на переговорах в Брест-Литовске (с 1868 г. — Австро-Венгрия). В те дни двуединая монархия была под угрозой голода, и была надежда вырвать из дружественной Украины миллион тонн зерна. Целый миллион тонн! Гитлер в 1941 г. ожидал три миллиона, в 1942-м — семь миллионов, а потом, возможно, по десять — двенадцать миллионов тонн в год. И как же австрийские славянофилы были вознаграждены за их терпимость и снисходительность? Украинцы убили своего величайшего друга германского фельдмаршала Германа фон Эйнгорна.

Гитлер так и не простил украинцам этого преступления. Оно стало для него такой навязчивой идеей, что еще в мае 1943 г. Альфреда Розенберга побудили направить фюреру длинную докладную на эту тему. В ней ставилась цель показать, что убийство 30 июля 1918 г. было работой большевистского агента, которому помогали два еврея. Как бы ни было идеально это объяснение с идеологической точки зрения, оно не смогло изменить гитлеровского презрительного отношения к украинцам. Он только припоминал, что украинские крестьяне, испорченные по очереди всевозможными военными диктаторами, приветствовали большевиков. Большевики продемонстрировали свою благодарность, предоставив Украине особый статус (союзной республики), который в начале 1920-х гг. включал в себя дипломатическое представительство за рубежом.

Гитлер совершенно не обратил внимания на цену, которую украинцам приходилось платить за то, что они не сумели объединиться в 1918–1920 гг. Стране дали возможность оправиться от голода, который оставила после себя Гражданская война в 1921 г., но в 1930 г. Сталин обрушил на нее всю мощь государственной коллективизации — эту самую фанатическую, доктринерскую и безнадежно русскую (?! — Ред.) систему, которая когда-либо возникала из великого интеллекта с шорами на глазах. Вымогательство, бегство и высылка были в порядке вещей, пока в 1933–1934 (1932–1933. — Ред.) гг. по Украине не ударил искусственно созданный голод, точно такой же, как и прежний. В Изюме в 1934 г. одну владелицу магазина судили за то, что продавала человеческое мясо. Она призналась, что то же самое делала и в 1921 г.

В докладах германской разведки о подавленном и озлобленном состоянии Украины не испытывалось недостатка, но в 1941 г. Гитлер не сумел заметить, что Сталин сделал для Украины. При последнем из русских царей на Украине не было ничего более значительного, чем литературное движение на украинском языке, несколько профессиональных политиков да культ немногих исторических мифов. (К 1917 г. восток Украины (Донбасс и Приднепровье) стали первыми в Российской империи по развитию черной металлургии (опередив Урал). Бурно развивалась промышленность, в т. ч. судостроение (вплоть до линкоров). — Ред.) Сейчас здесь было социальное недовольство, достаточно сильное, чтобы пересилить природную анархию украинцев. Так, во время визита в Мелитополь в июне 1943 г. Розенбергу показали памятник, который старейшины города воздвигли в память немецких солдат, которые когда-то защищали украинскую независимость во время Гражданской войны. Там, где в течение более чем двадцати лет не было видно ничего, кроме привычных марксистских изображений, теперь стоял этот скромный символ. Но рейхскомиссар Эрих Кох лишь прорычал: «Ни один германский солдат никогда не будет умирать за этот черномазый народ!»

Гитлер не собирался создавать сепаратные государства на советской территории вплоть до того времени, пока не будут уничтожены последние признаки советского правления. Но он разрешил, чтобы границы управляемых немцами комиссариатов указывали на окончательную форму, которую должны принять эти государства. Гитлер мог бы уступить даже больше, если бы осознавал, как будут популярны германские войска на Украине через шесть лет после окончания сталинской программы коллективизации. Сделанный им в Умани 30 августа 1941 г. жест уже был значителен. Но было слишком поздно ожидать от Гитлера чего-либо более, чем признание того, что взятые в плен солдаты-украинцы — не очень антигерманские по своей сути. Ибо украинских политиков со времени вторжения в Советский Союз Гитлер повидал достаточно, чтобы оправдать свои самые худшие опасения и оживить свои самые худшие воспоминания о 1918–1919 гг.

Начиная с 1933 г. антирусские настроения Гитлера давали украинским эмигрантам в Германии некоторую надежду, но, поскольку существовал договор с Польшей, этим ярым врагом украинских надежд, поддержку украинского национализма нацистам приходилось осуществлять втайне. Еще более актуальным стало это после завоевания Польши, потому что пришлось умиротворять союзника — Советский Союз. В результате украинские националисты были окружены особенной неудовлетворительной атмосферой. У этих украинцев был свой центр, находившийся в прежней австрийской, а ныне польской Галиции, и они для украинцев Советского Союза были труднодоступны. В течение ряда лет они группировались вокруг национальной фигуры Симона Петлюры, сына извозчика, который сверг прогерманское правительство гетмана Скоропадского в ноябре 1918 г. Петлюра был убит в Париже в 1926 г. одним евреем, который хотел отомстить за свой народ этому организатору погромов. Руководство эмиграцией переходит к соперничавшему украинскому лидеру периода Гражданской войны полковнику Коновальцу. Как представитель Организации украинских националистов (ОУН) Коновалец имел некоторую связь с адмиралом Канарисом и абвером в 1938 г., когда немцы рассматривали идею украинского государства в Карпатах, создаваемого на обломках Чехословакии. В 1939 г., однако, настала очередь Коновальца погибнуть от рук советского агента в кафе Роттердама.

На наследство имелось в наличии два претендента. С одной стороны, престарелый гетман Скоропадский, живший в Ванзе (Берлин), пенсионер Гинденбурга, доставивший нацистскому правительству хлопоты в нескольких случаях в 1940 г. С другой стороны, истинные последователи Петлюры признавали одного из его полковников, бывшего австрийского офицера по имени Андрей Мельник, которого и сегодня все еще чтут тысячи украинцев, рассеянных по свету. Началось давление Гитлера на Польшу, и Риббентроп с Канарисом могли сами заинтересоваться Мельником более открыто, чем Коновальцем. Сейчас планировалось создание украинского государства в польской Галиции. Но, имея в виду прошлый германский опыт, этот план требовался главным образом для отвода глаз, и было весьма сомнительно, чтобы Гитлер позволил его осуществить. Фактически Гитлер уже нанес серьезный удар по украинским надеждам.

Все началось с Мюнхенского соглашения сентября 1938 г., когда беспомощное чехословацкое правительство было вынуждено предоставить автономию «охвостью» своего протяженного составного государства, известного как Карпатская Рутения (Закарпатская Русь. — Ред.). Здесь городское население было преимущественно венгерским, а в деревнях — украинским (русинским. — Ред.); но все-таки под президентством отца римско-католической церкви Волошина Карпатская Рутения была переименована в Карпатскую Украину. Туда устремились члены ОУН из Галиции и с благословения Риббентропа и Канариса сформировали так называемую Украинскую армию. Но политика прикармливания Польшей украинских ирредентистов через границу закончилась драматически в марте 1939 г., когда Гитлер оккупировал Прагу, а Чехословакия (ее остатки после Мюнхенского сговора. — Ред.) была расчленена. В качестве платы за свою неохотную податливость Венгрия адмирала Хорти приняла участие в этом разделе и получила из рук Гитлера Карпатскую Рутению.