за счет изгнанных польских крестьян, но эта политика проводилась лишь в немногих местах. Еще в августе 1943 г. в Западной Польше находились почти 100 тыс. этнических немцев, которые все еще жили в лагерях. Из Прибалтики было вывезено около 130 тыс. человек. В мае 1942 г. Розенберг заявил Гитлеру, что 30 тыс. немцев из Литвы не брались в учет как в своих старых странах, так и в новой. Брайтигам также жаловался на то, что VOMI (Агентство по переселению при СС) не соглашается репатриировать немцев в их дома в Прибалтийских государствах, даже если они до сих пор вынуждены жить в лагерях для беженцев.

Когда в итоге в конце 1942 г. 36 тыс. расовых немцев были возвращены в Литву, им не позволили вернуться в свои старые дома, а для них были выделены фермы вдоль главных путей сообщения между Восточной Пруссией и латвийской границей, чтобы защищать эти дороги от партизан. Литовцы часто поджигали дома переселенных сюда немцев. Но если партизанская проблема придала особый импульс репатриации фольксдойче в Литву, то в Латвии и Эстонии особой спешки в связи с этим не было. В то время как немцы из рейха устанавливали свои законы и извлекали прибыль из страны, прежние германские обитатели Прибалтики в расчет не принимались. Даже законы, которые восстановили права частной собственности, подтверждали права тех, кто украл имущество «балтийских баронов» в 1919 г.

Повсюду в Советском Союзе, в частности в Белоруссии и на Украине, попытки содействия фольксдойче, этим потомкам немецких колонистов, не имели успеха. Гитлер, выселивший коренных немцев из их домов в результате своих политических сделок со Сталиным и Муссолини, никогда всерьез их благосостоянием не интересовался. В июле 1942 г. он обсуждал полусырой план переселения немецкоговорящих южных тирольцев в Крым, как будто все, что ему надо было сделать, — это сплавить их вниз по Дунаю. Спорные перемещения населения прельщали германских чиновников с фатальной легкостью, потому что они давно уже привыкли к политическим доктринам, в которых человеческая жизнь ни во что не ставилась. В суровую зиму 1939 г. репатриация причинила переселяемым немцам почти столько же тягот, сколько и полякам, которых им предстояло вытеснить. Но это создало прецедент для еще худших переселений. Перед нападением на Советский Союз и позже гитлеровским правительством было перемещено около 700 тыс. немецкоговорящих жителей. Но все это мелочь по сравнению с бегством восточных немцев в конце войны и высылкой их из Польши и Чехословакии, когда число беженцев превысило восемь миллионов. Это была дверь, которую открыли пресловутые московские протоколы 1939 г. (Эту дверь открыл Мюнхенский сговор Англии и Франции с Германией и Италией, а также саботаж в деле создания системы коллективной безопасности. — Ред.)

Еще более грандиозен план снятия избытка населения в Англии и Западной Европе путем культивации земель Прибалтики, как будто это была еще одна Канада, но данные намерения не вышли за рамки проекта. Это упоминал Розенберг в своем первом варианте плана от 2 апреля 1941 г. Спустя две недели, в ходе Балканской кампании, Гиммлер в ставке Гитлера сообщил своему массажисту Феликсу Керстену, что намечает переселить большинство населения Голландии, как минимум восемь миллионов человек, в Восточную Польшу. Керстен утверждает, что только его личные старания переубедить не позволили такому плану осуществиться (во что можно верить или не верить, дело вкуса каждого, ибо этот фаворит Гиммлера весьма далек от сдержанности и скромности в предъявлении своих личных заслуг). Но этот план, по крайней мере, был типичен для Гиммлера, а некоторые проекты, которые Гиммлер посылал Гитлеру на рассмотрение, были почти столь же фантастичны. То, что говорил Гиммлер в апреле 1941 г., он сказал, находясь, видимо, в плохом настроении, потому что перед этим голландцы устроили в Амстердаме и Роттердаме забастовку — уникальное событие в оккупированной Европе. Гитлер, однако, восхищался фермерскими умениями голландцев и не раз возвращался к идее голландских поселений в России (там бы голландцы узнали, что такое «зимовка скота» — с октября по начало мая. — Ред.).

8 мая 1942 г. Розенберг представил Гитлеру проект, подготовленный рейхскомиссаром Голландии Зейсс-Инквартом. Полмиллиона гектаров земли возле Лиепаи надо было отдать голландцам под фермы. Хотя Гитлер и заявил, что эти поселения должны быть ограничены, самое большое, до нескольких тысяч человек, 11 июня в Голландии была создана Нидерландская восточная компания, в которой вели счет на миллионы. В министерстве Розенберга был создан специальный департамент для работы с этим предприятием, и возле Вильнюса действительно из колхозов были образованы две голландские кооперативные молочные фермы.

В августе 1942 г. Петер Клейст встретился с представителем голландской экспортной фирмы за обедом у генерального комиссара Кубе в Минске, где пришел к заключению, что неплодородные земли Белоруссии должны заменить утраченные Голландией рынки в Вест-Индии. Все это происходило до Сталинграда. С конца 1942 г. уже ничего не было слышно о колонистских проектах, попавших под запрет цензуры. Они все еще продолжали регулярно фигурировать в длинных речах Гиммлера, которые до самого конца войны оставались верным эхом того, что Гитлер привык высказывать в начале войны с Советским Союзом.

Белоруссия

Малая часть этой главы охватывает довольно большую страну. Белоруссия была включена в Остланд в результате запоздалой мысли и оставалась в нем чуть дольше. Начиная с зимы 1941 г. преобладающая (автор преувеличивает — значительная. — Ред.) часть Белорусской Советской Социалистической Республики оставалась в руках партизан вплоть до прихода в 1944 г. Красной армии. Фактические размеры территории, которую в любой заданный момент времени контролировали немцы, были столь малы, а степень, до которой гражданским правителям было разрешено ею править, так ничтожна, что настоящую историю страны в период германской оккупации следует искать в анналах партизанской войны, во время которой Белоруссия оставалась принципиальным театром военных действий в течение всей немецкой оккупации.

Неясно, как и когда Белоруссия оказалась включенной в «герцогство» Лозе. В первом варианте Розенберга от 2 апреля 1941 г. Белоруссия охарактеризована как одно из будущих независимых государств, соперничающих с Москвой, с границами, простирающимися на восток до Твери (тогда Калинина), хотя и признавалось, что чувство национального здесь слабое. (Большинство белорусов не отделяют себя, подобно западным украинцам, от триединого русского народа. Этим «болеет» лишь часть «свядомой» интеллигенции. — Ред.) В дополненных инструкциях Розенберга от 8 мая Белоруссия считается более подходящей для роли «мусорной свалки» для непокорных элементов, чем для потенциального государства, и было предложено создать пояс из переселенных сюда поляков, которые отгородили бы ее от собственно России. Ко времени совещания у Гитлера в Ангербурге, вероятно, было достигнуто согласие, что Белоруссия недостойна отдельного правительства. И все же существовала странная, бессистемная договоренность