произнесла Лючия. — Простите, простите, простите…

— Соберись. Мы можем что-то сделать? — спросил Горчаков.

Лючия замолчала, прижимая ладони к лицу.

В комплекте снаряжения имелись палатки — большие и удобные. Но Криди и Ян пока решили их не ставить. В катерах вполне можно было ночевать и пережидать непогоду, для двоих места хватало с лихвой.

Впрочем, пока погода не менялась. Может быть, здесь, несмотря на близость океана, она не менялась вообще никогда, выбросы плазмы из центра пустыни создавали свою климатическую зону: ровный слабый ветер, разгоняющий тучи и формирующий собственные воздушные течения.

Звезда Лисс начала клониться к горизонту, чуть похолодало. Они достали запасы пищи, подстилки, чтобы не сидеть на камнях, и уселись в центре треугольника из металлической беседки и двух посадочных ботов. Строение и корабли создавали иллюзорное ощущение безопасности.

— Жаль, что от нас ничего не зависит, — сказал Ян, разворачивая свой пакет с едой. Замороженные овощи с чужой планеты имели странный, но приятный вкус. Они с Адиан уже убедились, что могут питаться человеческой пищей. Особенно Яну понравился шпинат, который у людей почему-то популярностью не пользовался. Шпинат был не очень питательный, совсем не такой, как соя или фасоль, но удивительно вкусный.

— От нас зависит многое, — ответил Криди рассудительно. — Мы не знаем, безопасна ли планета. Мы будем поддерживать в должном состоянии корабли. А ещё…

Развернув свой пакет, он с любопытством осмотрел кусок кроваво-красного мяса. Понюхал. Лизнул длинным языком.

Ян отвёл глаза.

То, что они остались вдвоём, травоядный и хищник, было и нелепо, и пугающе. Страха перед котом он уже не испытывал, но смотреть как тот питается, было неприятно.

— Что такое Шатобриан? — спросил Криди, изучая надпись на пакете.

— Откуда мне знать? Это не с моей планеты… да мы такое и не едим…

Криди задумчиво достал земной планшет, осторожно тыкая пальцем, набрал людские буквы. Поморщился.

— Ерунда какая-то. Шатобриан — имя человека. Древний писатель. Они же не едят друг друга?

Он ещё раз обнюхал кусок мяса.

— Нет, это не человеческая плоть… К тому же тот писатель жил очень давно. Наверное, это проявление юмора людей.

Криди откусил кусок мяса, прожевал.

— Знаешь, неплохо…

— Ты хотел что-то сказать, — грызя замороженную листву, напомнил Ян. — Что-то ещё, что мы можем сделать.

— А… — Криди оторвал зубами и проглотил ещё один кусок мяса. — Потрясающе нежный вкус… Я хотел сказать, что в крайнем случае мы воспользуемся этим же устройством и перенесёмся вслед за нашими любимыми и друзьями.

— Ты готов на такое? — Ян рискнул посмотреть на Криди.

То ли он привык, то ли кот ел достаточно аккуратно, но зрелище его не испугало. К тому же кусок мяса уже уменьшился наполовину.

— Ну разумеется. Ты ведь сам сразу это задумал, — кот усмехнулся.

Некоторое время они смотрели друг на друга улыбаясь. Потом дружно откусили: Криди мясо, Ян траву.

И в этот момент планшет Криди издал пронзительный сигнал вызова, переданного через катер.

Часть вторая. Глава 7

Глава седьмая

Ощущение было удивительное, не похожее ни на одно другое, которое Матиасу доводилось испытывать.

Он утонул в «лежанке», погрузился в металл, словно тот стал жидким. Но, каким-то удивительным образом, продолжал дышать.

И совершенно не паниковал.

Сам их план, очевиднейшим образом авантюрный и опасный, теперь казался совсем уж наивным мальчишеством. Но одновременно Матиас понимал, что они сделали всё правильно, поступили единственно возможным образом. И то, что он оказался внутри казавшейся (а быть может и бывшей) единым монолитом плиты — тоже его не беспокоило. Видимо, это было какое-то воздействие на разум, не дающее паниковать попусту…

Лёгкий, похожий на щекотку зуд пробежал по всему телу. На мгновение сердце задержало биение, пропустило удар — и снова застучало ровно.

Интересно, всё же, что происходит?

Гиперпространственный перенос каким-то неведомым способом? Да нет, с поверхности планеты, из закрытого контейнера — противоречит всем законам физики.

Или его тело разобрали на атомы, а потом скопировали в другом месте? Матиас слышал про такие разработки, но они ему решительно не нравились, это ведь как умереть, а заново родится уже кто-то другой с твоей памятью.

Хотя не то ли самое с ними проделали Ракс, реанимируя после лучевого удара?

Матиас почувствовал, как поднимается вверх, а металл (всё-таки он упрямо считал материю вокруг себя металлом, пусть даже каким-нибудь нанотехнологическим и «живым») стекал с его кожи.

Стоп.

С кожи?

Матиас открыл глаза. Приподнялся на локтях — поверхность под ним опять стала твёрдой.

Да, он снова был в металлической беседке, на поверхности металлического ложа, как и его товарищи. Воздух показался ему пьянящим и свежим, куда более вкусным, чем при выходе из катера. Он слышал лёгкий шорох ветра, казавшийся ненавязчивой фоновой музыкой; видел изящные обводы крыши и поддерживающих её арок, полных совершенства в своей простоте. И чувствовал себя прекрасно — тело было отдохнувшим, свежим, наполненным энергией, движения быстрыми и чёткими.

Вот только сумки с заботливо собранными припасами и оружие исчезли бесследно. Как и их одежда.

Все они были совершенно обнажены.

— Какого чёрта! — возмутился Матиас.

Они что, побывали внутри устройства и были отвергнуты, сочтены недостойными? Да ещё и лишились при этом штанов?

Стыдиться наготы — удел детей и особо уж рьяных верующих. После космошколы, где у разнополой группы курсантов порой нет и пяти минут чтобы помыться и сменить форму, а на каждую душевую приходится два-три человека, ни своя, ни чужая нагота никого не смущает.

Но всё-таки в человеческой природе есть неизбежная тяга укрывать тело одеждой, наверное, со времён первого оледенения, когда первобытный человек, опрометчиво лишившийся волосяного покрова на теле, впервые замотался в шкуру убитой добычи. Без одежды, значит — без защиты.

Матиас счёл бы иронией судьбы тот факт, что Лючия Д’Амико сейчас оказалась в подобной ситуации, а его командир предавался подобным же размышлениям. Но он об этом не знал.

Матиас сел, спустил ноги на пол. Напряженно посмотрел на Ксению — прекрасную и близкую. Та улыбнулась. У неё к наготе отношение было куда спокойнее.

— Куда делись мои штанишки? — громко спросил Уолр. — Мои замечательные широкие бархатные штанцы? Их выкроили по моему описанию, они крайне удобные для существа, ранее не носящего штанов!

Матиас невольно улыбнулся. Крот мастерски разряжал обстановку, скоморошничал и подтрунивал, объединяя их группу воедино. Надо быть очень мудрым существом, чтобы вот так вот запросто взять на себя роль балагура и шута.

Адиан, тоже присевшая на ложе, глянула на Уолра. Сказала:

— Вы сохранили так много меха, что вам вряд