Шрифт:
Закладка:
– Но стоило мне сделать хоть что-то для себя – купить чертово новое платье – как у тебя поехала крыша? Если ты НАСТОЛЬКО эгоист, то, возможно, наша помолвка была ошибкой.
Развернувшись, я пошагала к выходу из спальни. Во мне бушевала нечеловеческая ярость, пронзающая насквозь своими острыми отравленными шипами. Я хотела отменить все, слепо следовала эмоциям.
Как вдруг крепкие мужские клешни схватили меня за руку, потянув обратно. Я снова встретилась с безумными серыми глазами, полными надежды:
– То есть, ты просто выбирала другое свадебное платье? Чертово платье… И все?
Я попыталась одернуть руку, но ничего не вышло. Соболев держал крепко и судорожно ждал ответа. В его глазах я видела, что мужчина сходит с ума. «Что такого он себе надумал?», – задумалась я, и тут меня осенило гадкой догадкой:
– Ты думал, что я с каким-то мужчиной? Например, с Максом? Прости, милый, запираться с чужими женщинами наедине – это твоя прерогатива!
Соболев поморщился, приняв эту пощечину. Немного подумав, все же пояснил:
– Я думал, ты с этим Костей.
Я не сразу поняла, о ком вообще он говорит. О нашем слесаре? Или десятилетнем ребенке, что каждое утро вместе с отцом приносит в офис почту? О, а может о семидесятилетнем охраннике парковки?!
– Не тот ли это Костя, – начала вспоминать я, – деньги которого ты хотел присвоить?
– Все законно! – моментально одернул он меня, вытянув перед собой ладонь. Боссу очень не нравилось, когда его считают не честным на руку. Но как бы законно все не было, мораль пала. – Да, Вика! Этот самый Костя, которому ты пол дня когда-то сопли вытирала. И который от тебя без ума.
– Не «вытирала сопли», а помогла сохранить бизнес отца и толкнула в сторону нормальной жизни! И вообще, с чего ты взял, что он в меня влюблен? Вздор! Он – ребенок совсем! И умом, и возрастом. Мы уже не общались вечность. Я о его существовании забыла, – прикидывая в уме, почему именно в его сторону обратилась такая безумная ревность, я вдруг услышала неожиданное.
– Он много раз приходил ко мне, когда тебя не было. Намекал… Да что там! Прямо говорил, мол я тащу тебя на дно вместе с собой. Просил уволить тебя. Мол, Костя к себе возьмет и даст то, чего ты на самом деле заслуживаешь. А еще он много раз отправлял тебе цветы в кабинет, – поймав мой озадаченный взгляд, он закатил глаза. – Да-да, я говорил, что они от меня. Я дурак что ли? Я тебя не отпущу теперь.
– А я-то думаю, зачем ты мне по два букета в день даришь… – наконец, все в голове встало на свои места. – Но этого мало, Соболев. Ты меня обидел своим поведением.
Я хотела было уйти снова. На этот раз мужчина позволил вырваться. Но стоило мне коснуться ладонью ручки двери, как я услышала нечто странное:
– Раз на то пошло, ты должна кое-что еще знать. Я долго копал, кто оплачивал работу нашей Оленьки. Сперва это был отец Кости, затем и сам Костя. Ольга получала зарплату в конверте на год вперед. Новый конверт ей отдал сам Костя. Он хотел не просто разрушить мой бизнес, но и прямым текстом требовал у бухгалтерши разрушить наши с тобой отношения, – я обернулась на мужчину, сведя брови на переносице. Услышанное повергло в неподдельный шок. – Вся эта ерунда с разрезанием твоей юбки… Это не ради наших отношений. Она надеялась, что после такого конфуза я выгоню тебя на все четыре стороны!
Дело с «крысой» в офисе прояснилось ярче некуда… В голове я надеялась, что Костя исправился. Надеялась, что я поставила парня на нужные рельсы, и теперь он заживет честной жизнью, без лжи, обмана и запрещенных веществ. Услышанное заставило меня вздрогнуть, обнять себя руками и тихо захныкать.
– Теперь Костя под следствием? – Соболев тихо кивнул, и я подавилась рыданиями. Почему-то падение парня я воспринимала, как проблемы у непутевого брата. – Он заслужил. Ты молодец, Ник, что провернул это все. Как всегда, на высоте.
Его крепкие руки обняли меня так крепко, что стало нечем дышать. Губы уткнулись в волосы, оставляя на голове свой горячий поцелуй:
– Есть и хорошие новости. Вину Кости удалось доказать. Он под следствием. Счета арестованы. Если долго не вдаваться в подробности: нашей компании выплатят солидную неустойку за невыполнение условий и досрочное расторжение договора. А также, скорее всего, за нанесенные убытки промышленным шпионажем.
– Это значит, – тут же резюмировала я, – что мы больше не нуждаемся в огромном кредите? И нам, по факту, даже условия Федора особо не нужны?
Соболев кивнул, радостно улыбаясь. Но его улыбка тут же померкла, когда я задала новый вопрос:
– И эта свадьба тоже ни к чему? Твоя компания спасена.
Физиономия Соболева вытянулась:
– Я безумно люблю тебя, Вика и хочу жениться.
Я опустила взгляд и, выпутавшись из объятий мужчины, ударилась лбом о закрытую дверь. Соболев стоял за спиной, я не могла видеть его лица, но чувствовала напряжение каждой клеточной тела.
–А я… Я не уверена, что готова стать женой того, кто меня ни во что не ставит. Кто при малейшей проблеме готов наговорить кучу гадостей и принижать собственную любимую.
Я помнила, какой необъятно счастливой вошла в спальню к будущему мужу, и какой несчастной сделали меня его холодный надменный тон и резкие слова. Я не была уверена, что говорю здраво и потом не пожалею. Возможно, руководствовалась сугубо эмоциями. Ведь даже сейчас, расстроенная и обиженная, безумно любила начальника.
– Возможно, – я резко открыла дверь и устремилась к лестнице, – мне стоит поспать в прежней спальне…
От шока Соболев замер. Когда я выбегала прочь, то видела его почерневшее лицо, лишенное всяких эмоций. Не разбирая дороги, я летела вниз, дрожащей рукой держась за перила. Не прошло и минуты, как мужчина побежал следом. Но он не успел. Я раньше заперла дверь на замок, подперев ручку табуретом.
«Как будто это может его остановить при желании!», – возмутился внутренний голос.
– Викуль, – Соболев ударил кулаком о дверь, – идем в постель? Завтра у нас свадьба. Ни к чему эти ссоры.
– Эта свадьба… – я замешкалась. По щекам текли слезы, изнутри трясло. Я хотела услышать лишь одно краткое «прости». Но его, увы, не звучало. – Может онам
