— Благодарю за тёплый приём, ваше высочество, — ответил Николай Владимирович, кивнув в знак уважения. Рукопожатие девицы оказалось на удивление крепким, как у мужчины.

— Прошу за мной, ваша светлость. Я провожу вас в гостиную.

Николай Владимирович отдал слугам пальто и отправился следом за принцессой вглубь замка. Замком эту скромную усадебку назвать было трудно, но Юрьевский все никак не мог привыкнуть к тому, насколько миниатюрным все было в этом небольшом королевстве. Казалось, что с тех пор, как император Петр разбил шведов, они так и не оправились.

Когда они вошли в просторный зал с минимумом мебели, им навстречу поднялись двое. Первого Юрьевский уже видел не раз. Кронпринц Карл Густав — высокий мужчина чуть за тридцать, с атлетическим телосложением, коротко подстриженными светлыми волосами и холодным взглядом серых глаз.

— Николай Владимирович, рад видеть вас в добром здравии, — сказал он, протягивая руку. — Надеюсь, убежище, которое предоставила наша семья, вас устраивает.

— Более чем, ваше высочество, — поклонился Юрьевский. — Я признателен за вашу помощь и гостеприимство. Надеюсь, вскоре у меня будет возможность отплатить вам тем же.

Карл Густав улыбнулся и, сделав приглашающий жест, указал на своего собеседника:

— Николай Владимирович, рад представить вам посла Австро-Венгрии в Швеции, графа Эмиля Филиппа цу Шварценберга. Господин посол заверил меня, что у него есть сведения, которые будут вам интересны.

Высокий и худощавый, Шварценберг держался с достоинством, а его черные волосы с заметной проседью добавляли возраста его интеллигентному облику. Он был облачён в элегантный костюм, а очки не могли скрыть острого взгляда.

— Николай Владимирович, рад приветствовать вас, — сказал посол, слегка склонив голову. — Мы давно ждали этой встречи.

Они разместились за столом. У противоположной стены в камине потрескивал огонь. Карл Густав жестом предложил начать разговор, и граф, сцепив пальцы в замок, начал:

— Как вам известно, проект со стимуляторами пришлось срочно закрыть после провала операции с водой. Вещество теперь под полным контролем государственных органов. Спецкорпус предотвратил массовое отравление и частично научился бороться с симптомами жертв. Хаоса, на который мы рассчитывали, увы, удалось избежать.

Николай Владимирович медленно кивнул, его лицо оставалось бесстрастным.

— Я читаю газеты, господин Шварценберг. Меня больше волнует судьба моей матери.

Граф слегка наклонился вперёд, как будто собираясь сообщить что-то особо важное.

— Светлейшая княгиня Ирина Александровна находится под домашним арестом в одной из императорских резиденций. Официально её причастность к заговору доказать не смогли, все обвинения легли на вас. Но и освобождать её великий князь не намерен. Она — почётная гостья Федора Николаевича, но одновременно и заложница.

Глаза Юрьевского вспыхнули гневом, но он быстро взял себя в руки.

— Это связывает мне руки. Пока она у них, я не могу действовать.

Граф выдержал паузу, а затем добавил:

— Вена также имеет свои козыри. Мать и дочь Павловичей, в свою очередь, являются почетными гостьями в Хофбурге… Счёт сравнялся.

Николай Владимирович резко поднял взгляд, его голос зазвучал твёрже:

— К чему теперь говорить о Павловичах? Они бесполезны. От них давно нет никакого толка.

Граф позволил себе лёгкую улыбку.

— Возможно, вы так думаете, но княжна крови Виктория всё ещё является активом Императорского дома. Молодая, незамужняя, с магическими способностями… Романовы точно попытаются вернуть её. И эту карту можно попробовать разыграть. В свое время.

Юрьевский раздражённо откинулся в кресле, барабаня пальцами по подлокотнику.

— Всё застопорилось. Провал с отравлением воды, беспорядки — теперь снова приходится ждать. К тому же я далеко от Петербурга. Из Стокгольма не так-то просто координировать заговор. Особенно когда его знатные участники попрятали головы в песок.

Карл Густав кашлянул, привлекая к себе внимание. Принцесса Астрид все это время молчала — лишь разливала ароматный чай по чашкам.

— Николай Владимирович, возможно, пришло время перейти к другому плану, — сказал кронпринц. — Насколько я могу судить, у наших с вами друзей из Вены был разработан запасной вариант…

Шварценберг поддержал:

— Совершенно верно. В этой игре важно уметь переигрывать. У нас есть все еще есть ресурсы и лояльные люди в Петербурге. В том числе и в Совете регентов. Да, запасной план более рискован, да и дела не будут делаться быстро. Но с учетом того, что стоит на кону…

Юрьевский задумался, его взгляд устремился в огонь.

Это последний шанс. Мария-Амалия, эта старая интриганка, простит один провал, но после второго о поддержке императрицы можно забыть. Австрийцы не станут рисковать понапрасну и предпочтут пожертвовать самим Юрьевским, если поймут, что Романовы им не по зубам.

Открыто воевать они не решатся. Разве что он сам, Николай Владимирович, не придумает, как втянуть обе империи в конфликт.

— Мне нужна актуальная информация, — наконец произнес он, глядя на Шварценберга.

Посол улыбнулся.

— Это будет сложная игра в несколько туров, ваша светлость. Если не получилось разрушить Совет регентов беспорядками, придется заменить неугодных членов на тех, кто удобен нам.

Юрьевский кивнул.

— Предположим. Есть те, кто уже перешел на нашу сторону. Есть те, кого можно… переубедить, и те, чье слово ничего не значит. Но что с теми же Кутайсовым, Мещерским и Шереметевой? И самим великим князем? Как вы собираетесь заменить Федора Николаевича.

Шварценберг переглянулся с кронпринцем.

— Что касается великого князя, то его фигура настолько масштабна, что заменить ее невозможно. И в этом беда созданной им структуры. Не станет великого князя — и даже в Совете регентов начнется хаос…

Юрьевский ощутил приятное предвкушение. Неужели они все же смогут до него добраться? Он бы и сам, своими руками, придушил этого кукловода. Но куда Сапфиру тягаться с Алмазом? Слишком сильная кровь. В лоб действовать нельзя. И все же нужно торопиться, пока его дети не обрели силу и уверенность.

— На Мещерского есть компромат, — сказал Юрьевский. — Покопайтесь в биографии его дочери Марии, она фрейлина императрицы. Девица еще до своего назначения ко двору вляпалась в неприятную историю.

Шварценберг тут же взялся за ручку и бумагу.

— Мне нужны подробности, ваше высочество.

— Поищите записи в церковной книге в их подмосковной усадьбе Петровское-Алабино.

— И что мы там найдем?

— Запись о браке дочери князя Мещерского. Браке без благословения отца, разумеется. Этот брак был аннулирован, когда все выяснилось, и дело хорошо замяли. Но следы при желании найти можно.

Карл Густав улыбнулся.

— Должно быть, если подобное выплывет на поверхность,