отождествляет, становится ясным, когда он в присутствии обнаруживает время: прошлое и будущее отсутствуют, а настоящее присутствует. Конкретная драма абстрактных идей уже намечена автором. Если настоящее как время наличествует в присутствии бытия, то возникает вопрос: прошлое и будущее в отношении бытия тоже являются присутствующими?

Вопрос коварен; Хайдеггер обходит трудности введением различия «потаенно присутствующего» и «непотаенно присутствующего». Настоящее время непотаенно присутствует в бытии, а прошлое с будущим потаенно. Логично, даже тавтологично. Но на сцену, меж тем, незаметно выведены два новых персонажа: потаённое и непотаённое. Труппа абстрактных персонажей почти вся в сборе и готовится к постановке «Божественной комедии»; занавес раскрыт.

На пустую сцену выходит Парменид с монологом: «εστι γαρ ειναι» («есть, собственно, бытие»). Затем на сцене появляется двойник Парменида в лице Хайдеггера, который переводит бытие как присутствие. Вновь повисает вопрос, каким образом прошлое и будущее присутствуют в бытии. Следует короткий монолог Хайдеггера о времени под названием «Оно нам неведомо» [Хайдеггер 1993, с. 396], в силу чего прошлое и будущее присутствуют в бытии, только с каким-то «недостатком присутствия» [Хайдеггер 1993, с.397]. Удивительное откровение поражает зрителей своей простотой.

На самом деле докладчик не оговорился. Разве отсутствие не может само выступать в роли присутствия? Например, отсутствие болезни означает присутствие здоровья. Не таким ли образом присутствие одного из трех видов времени обусловлено отсутствием двух других? Этот вопрос – ключ к картине мира, которую строит Хайдеггер. «Эта взаимная игра – пишет он, – оказывается особенным, в собственном времени разыгравшимся протяжением, т.е. как бы четвертым измерением…Собственно время четырехмерно» [Хайдеггер 1993, с. 400]. Выражение «четвертое измерение» скорее дань популизму, отсюда «как бы», но мысль выражена конкретно: то, что является временем «на самом деле», за пределами настоящего, прошедшего и будущего.

Так называемое сущее (мир вещей) существует в прошлом, настоящем и будущем, но временем является ни то, ни другое, ни третье – только их взаимная игра в присутствие-отсутствие, которая и фиксируется «бытием». В этой логике тезис Зенона из Элеи «движения нет» однозначно верен: движение есть иллюзия на основе присутствия-отсутствия. Двигаться в действительности означает попеременно отсутствовать в точке присутствия и, затем, присутствовать в точке отсутствия. Так возникает иллюзия непрерывности дискретного.

Целью хайдеггеровского доклада является не апология Парменида и Зенона сама по себе, а изменение картины мира. В докладе не случайно появляется фигура человека: три формы времени ведомы только ему, с ним и возможна игра. Игра состоит в том, что мыслящий человек никогда не знает, в какую эпоху он живет. Как сущее, он в одной эпохе, как бытие, в другой. Или присутствует попеременно, а, может, и одновременно. Игра в три формы времени чем-то напоминает игру в наперстки. Тогда и появляется представление об истине как «непотаенности» в «просвете бытия». Настоящее время «не есть»: оно «имеет место» в качестве исчезнувшего «былого». Прошлое и будущее присутствуют в настоящем своим отсутствием. Они, конечно, есть – в потаенности бытия. Когда в кабинете грозного начальника никого нет, это не значит, что там никого нет: там есть отсутствие присутствия начальника, причем, не менее грозное.

Для Хайдеггера представляется важным связать с бытием и временем некую тайну. Понятие присутствие по отношению к человеку тоже намекает на нечто потаенное. Например, говорят «присутствовал на приеме», не говорят «присутствовал на пляже». Присутствуют на событийных мероприятиях. Такое бытие-присутствие человека в мире называется экзистенцией. Вещи не экзистируют. Присутствие вещей (сущего) выражается в том, что до определенного времени их не было и после определенного времени не будет. Для человека бытие выступает событием, бытием со значением присутствия. Присутствие предполагает значимое событие, которым для человека оказывается время: человек присутствует при времени. Тогда снова возникает вопрос: «Где же время? Есть ли оно вообще…? Время явно не ничто» [Хайдеггер 1993, с. 397].

Собирается ли М. Хайдеггер отвечать на поставленные им вопросы? – Нет, не собирается. Не собирается, потому что ответ впечатан в рассуждения, в название доклада. Доклад называется «Время и бытие», но никак не наоборот – это можно понять только с окончанием доклада, причем, несколько продолжая логику доклада самостоятельно. Хайдеггеру нравится присутствие ответа на вопрос в форме его отсутствия. Еще раз проследим за ходом мысли в докладе. Вещи – термин «сущее»; бытие – не «есть», а «присутствие». Присутствие предполагает событие. Событием является время в игре присутствия-отсутствия в вариантах прошлое-настоящее-будущее. Затем еще фигурируют «непотаённое» и «потаённое». В результате за всеми рассуждениями обнаруживается фигура умолчания, которая странным образом присутствует-отсутствует. Это время в его условно «четвертом измерении», причем не в формах настоящего, прошедшего и будущего, а именно присутствием отсутствия двух из них. Но таким образом существующее время всегда рядом с бытием, не будучи ничто, но и не будучи чем-то. Если перевести с дипломатического языка на русский, то это означает только то, что бог существует в соприкосновении с миром в форме времени. Отсюда хайдеггеровская мысль о времени: «Оно нам неведомо», – и это уже не шутка. Аристотель называл бога «перводвижителем» – он движет всё, не будучи сам побуждаемым чем-либо. Точно так же проявляет себя время: время «движет всё».

Хайдеггер знал и понимал Аристотеля лучше, чем кто-либо другой. Смысл доклада «Время и бытие» не в том, чтобы чем-то обогатить концепции времени по примеру теории относительности, а в том, чтобы создать «доказательство бытия бога» самому себе. Время измеряется движением, но не определяется им. Всё существует во времени, но время недосягаемо посредством любой физики. Как писал Мейстер Экхарт, «Бог к нам близко, но мы далеко. Бог внутри, но мы снаружи». Человек захвачен временем, потому всеобщий интерес к истории не случаен. Только захваченный временем человек оказывается в состоянии предстояния: он помнит былое, вопрошает и отвечает за него. В картине мира время выводится Хайдеггером за пределы физики. Время кажется близко, вот оно: какая иллюзия! Не мы измеряем время, а время измеряет нас. Время вездесущно, оно везде и во всем. Нет в физике ничего более физичного, чем время и ничего более далекого от физики, чем время. Спасибо Хайдеггеру за эту мысль, в моей формулировке.

Мартин Хайдеггер: рефлексы картины мира

«Что же такое время?

Если никто меня об этом не спрашивает, я знаю, что такое время; если бы я захотел объяснить спрашивающему – нет, не знаю»

Аврелий Августин

«…«Я» существует во времени, и время есть бытие самого субъекта».

Г. Гегель. Эстетика, Т. 3, с. 294

В докладе «Время и бытие», прочитанном М. Хайдеггером во