пока не говорить. Не хотелось его расстраивать. Ему и так нервно, а тут еще придется влезать в свару между нами. Хотя, конечно, было бы заманчиво посмотреть, как Пашка будет орать на Ингу. Если сильно постараться, то можно даже попробовать представить дело так, что ему придется ее выгнать. Ну, или жестко поставить на место. Но я подумала, что ничего кроме очередного скандала и расстройства вся эта история не принесет. Только Пашку вышибет из колеи. А Инга? Да пусть там копает, что хочет. Я ни в чем не виновата, бояться мне нечего. А она вполне может нарыть что-нибудь, проливающее свет на все эти преступления.

Конечно, нельзя было упускать из виду, что Инга сама может выступать организатором всего этого кошмара. Про Пашкин бизнес она знает, как никто другой. Знакома со Стасом и Миланой. Тут я была с ней согласна, что-то мне подсказывало, что в этой истории Стас точно замазан по самые уши. И про ресторан она была в курсе, чуть ли не единственная, кроме нас троих. Вполне могла слить Милане эту информацию. Правда, совсем непонятно, за каким лешим она тогда вытаскивала меня из полиции.

Я вздохнула. Никакой ясности, сплошной туман. Все только еще больше запутывалось. Одно было очевидно. Доверять никому нельзя. Ни Инге, ни, тем более, Стасу, вообще никому из Пашкиного офиса, ни даже Вере, как бы она мне ни нравилась. Только Пашке. Он точно во всем этом не виноват. А потому надо его беречь и заботиться, ему сейчас очень нелегко. А для начала надо хотя бы накормить вкусным ужином. Наверняка приедет уставшим и голодным.

И я вернулась к изучению продуктов в полупустом холодильнике.

23.

Весь вечер и следующее утро мы ругались с Пашкой по поводу моего пребывания в его офисе. Кажется, мое задержание слишком его напугало, и дай ему волю, он бы запер меня в своей квартире, для надежности приковав цепью к батарее. Пришлось приложить все свои дипломатические таланты, чтобы убедить его в том, что, находясь все время радом с ним, я буду куда в большей безопасности, чем сидя дома в полном одиночестве.

– Из офиса ни шагу! – инструктировал меня Пашка, когда мы поднимались в лифте в его контору. – Чтобы все время была в приемной.

– Это, кажется, входит в мои должностные обязанности. Постоянно сидеть в приемной и по первому требованию таскать тебе кофе, – пробурчала я. – В туалет-то можно выходить? Или ты мне горшок поставишь?

– Не ерничай! Ты не понимаешь, насколько все серьезно? Никакой самодеятельности и игры в детектив. Все разговоры с сотрудниками строго по делу.

– Паш, мне кажется, ты перегибаешь палку. Чего ты боишься? Что кто-то из твоих подчиненных решит замочить меня прямо у тебя под носом?

– Яна! Это ни фига не шутки! И запомни, раз уж ты напросилась со мной, тут я – твой начальник. И будь добра исполнять все мои распоряжения.

– Слушаюсь, мой господин! Кофе прямо сейчас подавать или через пять минут?

– Прямо сейчас. И вызови мне Завьялова.

Мы вошли в приемную, и Пашка сразу же скрылся в своем кабинете.

Я сняла пальто, запустила кофемашину и набрала номер Завьялова. Тот явно уже ждал вызова от начальника, потому что появился на пороге почти мгновенно. В сопровождении какого-то помятого мужичка.

– Посиди тут, – сказал Завьялов мужичку, кивнул мне и прошел в Пашкин кабинет.

Я с интересом уставилась на гостя. На сотрудника офиса он был совсем не похож.

– Доброе утро! – вежливо поздоровалась я. – Простите, но я не помню ваше имя-отчество.

– Коротков я. Виктор, – мужичок с опаской посмотрел на меня, он явно чувствовал себя не в своей тарелке.

– Вы работаете в отделе Завьялова?

– Что? А… нет… Я водитель…

Точно! Как же я забыла! Ведь именно эту фамилию упоминали в связи с позавчерашней историей, когда один из водителей таинственно исчез, а другой невовремя надрался. Видимо, это как раз тот самый любитель алкоголя. Мне его стало жалко. Неужели Пашка его уволит? Помнится, Завьялов говорил что-то о троих детях. Коротков выглядел смущенным и виноватым. Мне захотелось его утешить и подбодрить.

– Вы не переживайте. Все будет хорошо, – не слишком уверенно начала я. – Это, конечно, совсем не дело, употреблять спиртное во время рейса. Но в конце концов все обошлось. Так что, может быть, вас не будут сильно наказывать…

– Сам не знаю, как так получилось, – пробормотал водитель, пряча глаза. – Откуда та бутылка в моей сумке взялась, ума не приложу. Не брал я ее с собой. Я же не идиот.

– Вы хотите сказать, что в вашей сумке оказалась бутылка, которую вы туда не клали? – заинтересовалась я.

– Ну да. Я бы сам такую не купил. Слишком дорогая.

– Может кто-то из домашних?

– Да вы что? Да если бы жена ее нашла, она бы мне ноги повыдергивала! Она сама мне сумку в дорогу собирала. Не было там никакой бутылки.

– Вы думаете кто-то вам ее подложил специально? Вы с этой сумкой куда-то еще заходили?

– Никуда я с ней не заходил. Только сюда заезжал, мне документы передавали, забыли сразу прислать.

– Кто передавал?

– Девушка эта, логистик. Олеся.

– Вы только к ней в отдел заходили?

– К ней. И к Александру Григорьевичу тоже. Он с Петром Васильевичем был у себя, попросил зайти, дал мне распоряжения. А что?

– Виктор! Зайдите к нам! – из кабинета высунулся Завьялов, и мужичок, виновато втянув голову в плечи, прошел к Пашке.

Я задумалась. Интересно получается. Кто-то подсунул этому Виктору бутылку. Вероятно, зная, что он не сможет противостоять соблазну и употребит ее по назначению. Кто? Олеся? Кто-то из ее отдела? Завьялов? Или Пашкин зам, Петр Васильевич?

Звякнула кофемашина, сигнализируя мне о том, что Пашкин кофе готов. Я поставила чашку на поднос и зашла в кабинет.

– Чтобы такое было в последний раз! – бушевал Павел, грозно восседая за своим столом. – Еще хотя бы намек на то, что вы во время рейса позволяете себе подобное, и я вас уволю без выходного пособия по статье! Это понятно?

Судя по всему, Короткову повезло, и Пашка решил его не увольнять. Я торопливо покинула кабинет, уж больно грозен был мой любимый в гневе, и чуть не наскочила на только что вошедшую в приемную Олесю.

– Привет! – поздоровалась я, выжидающе глядя на нее. В последний раз, когда я ее видела, она улепетывала от меня, как от чумной.

– Привет! – Олеся тоже с опаской уставилась на меня.

– Кофе хочешь? – дружелюбно предложила я.

– Да, спасибо, не откажусь, – с явным облегчением