разводилась. И есть подозрения, что ты там слишком увлеченно ее утешал, – блеснула я своей осведомленностью.

– Понятно. Ян, ты в офисе у меня что делаешь? Сплетни собираешь и финдиректору глазки строишь? – неожиданно вскипел Пашка.

– Ты мне бедного Цукермана с мимозой его сюда не приплетай, – тут же вскинулась я. – И не уходи от ответа.

– Да от какого ответа, Ян? Кто тебе на мозги капает, интересно? Не компания по перевозкам, а рассадник слухов и домыслов! Кому это там делать нечего?

– Паш, – чем больше негодовал Павел, тем больше я напрягалась. – Ты мне можешь просто сказать, было у вас там с Ингой что-то или нет? Обещаю, я не буду ругаться и обижаться.

– Да с чего ты взяла, что у меня там с кем-то что-то было?

– Тебя видели садившимся с ней в такси. Ну и вообще, вы весь вечер ворковали…

– Нет, ну это уже вообще ни в какие ворота! – Пашка резко выкрутил руль, и машину повело. Он, чертыхаясь, выправил тачку. – Все всё замечают. Когда не надо. А как увидеть, кто флэшки из сумки главбухши таскает и кабинет мой громит, так это нет! Тут все ослепли! Зато, кто с кем спал – это, пожалуйста!

– Значит, все-таки ты с ней спал!

– Нет! Не спал! Я не спал с Ингой! Так понятно?

– А что ты так разнервничался? – спросила я, с возрастающей тревогой наблюдая за Пашкой. – Если твоя совесть чиста? Орешь, как резаный, в кювет чуть не улетел. Сказал бы, что ничего не было, и все.

– Да просто бесит уже! Что у меня в офисе творится? Какие-то бабкины сплетни! А ты слушаешь весь этот бред. Мало нам проблем, ты еще и слухи собираешь. Яна, я тебя точно дома запру. И что ты зациклилась на Инге? Она, между прочим, тебя из тюрьмы вытащила. Когда ты успела с ней снова сцепиться? Она что, заходила в приемную?

– Нет, сегодня я ее не видела. И вообще, чего ты разорался? Если ничего не было…

– Яна, ну невозможно так! Я с Ингой давно работаю, сто лет ее знаю. И мне неприятно, что вы друг друга не выносите. Что она тебе такого сделала?

– Ну, к примеру, приперлась вчера к нам в квартиру, – не выдержала я.

– Зачем? – Пашка опять вильнул рулем, но справился.

– Гадостей мне наговорила. Требовала, чтобы я из Питера уехала и оставила тебя в покое.

– Черт! Этого только не хватало! Почему ты мне сразу об этом не сказала? И зачем ее впустила? Нет, я с тобой с ума сойду!

– Не сказала, чтобы ты не орал, как сейчас. А впустила, потому что стало интересно, что она хочет мне сказать. И что ты разнервничался, если считаешь, что она хорошая и не замешана во всем этом? Если так, то мне ничего не грозило. Ну, кроме того, что она вылила на меня ушат помоев. Образно выражаясь.

– Хорошо, я с ней поговорю еще раз. Никак не могу понять, почему ты ей так не нравишься.

– Может, она ревнует? Очень на это похоже. Вот поэтому я и хочу знать, было между вами что-то или нет. Просто, тогда все становится понятно. Если было.

– Да незачем ей меня ревновать! Не было у нас ничего! И давай закроем уже эту тему!

Я промолчала. Мне очень не понравилась Пашкина реакция. Слишком уж сильная и эмоциональная для сдержанного и спокойного Павла. Нет, тут явно что-то нечисто. Но интуиция мне подсказывала, что дальнейшие расспросы ни к чему не приведут. Только поссоримся.

Я отвернулась к окну, глядя на мелькающие за окном деревья. Мы уже выехали на шоссе, ведущее в аэропорт. Я представила Ингу, безупречно красивую, с идеальной прической и макияжем. Поймала в боковом зеркале свое отражение. Ничего особенного. И волосы лежат по-дурацки, никак не доберусь до салона красоты. Сравнения с ней я не выдерживала ни по одному параметру. И как мне поверить в то, что Пашка, который явно сох по ней в юности, теперь не испытывает к ней никаких чувств? А если она, Инга, выполнит свою угрозу и попробует Пашку соблазнить? Долго он продержится? С одной стороны – бесспорная красавица, о которой он мечтал еще в университете, блестящий юрист. У них общие воспоминания и общее дело. А с другой – невнятное недоразумение. Которая еще и неприятности притягивает, как магнитом. Да еще и на голове полный бардак. Срочно в парикмахерскую, а то сама себя пугаться начну.

– Что ты замолчала? – подозрительно спросил Павел. – Обиделась?

– Думаю, – вздохнула я.

– Даже боюсь спрашивать, о чем?

– Про парикмахерскую. Надо найти салон какой-нибудь поблизости от дома. А то обросла совсем, волосы плохо лежат, – призналась я.

Пашка хмыкнул.

– Никогда не пойму, что у женщин в голове. Как так у тебя получается? Только что мне тут сцену ревности устраивала, а теперь сидишь и печалишься о прическе… Трех минут не прошло.

– По-моему, все очень логично, – обиделась я. – И никаких сцен ревности я тебе не устраивала. Размечтался. А Инга твоя все равно стерва, безотносительно того, спал ты с ней или нет. И вряд ли мы когда-нибудь подружимся.

– Это я уже понял, – сообщил мне Павел. – Не дружите. Черт с вами. Но и скандалить постоянно я вам не позволю. У нас и без бабских свар проблем до черта. Одна надежда на Стрельцова. Что он там, интересно, такого нарыл, что сорвался в Питер?

– Скоро узнаем, – ответила я, глядя на указатель на дороге. Судя по нему, мы почти приехали. И сейчас я увижу Томку, по которой очень скучала все это время. Хоть что-то хорошее в бесконечной череде неприятностей.

24.

– Обалдеть, Паш! Какая шикарная квартира! – восторгалась Томка, с неподдельным интересом разглядывая наши апартаменты. – А что, в этом дворике действительно жила Ахматова?

– Жила когда-то, – не стал спорить Пашка. – А квартира мне от родителей досталась.

– А потолки! Высоченные! Яна, тебе просто нереально повезло, что ты живешь в такой красоте.

– И ты туда же, – недовольно проворчала я. – Еще скажи, что я специально Пашку подцепила из-за его жилплощади. Вань, тащи чемодан в гостиную. Диван раскладывается, думаю, вам будет удобно.

– Господи, а часы! Антиквариат! С ума сойти! – Томка, раскрыв рот, уставилась на напольные часы. Они действительно были старинными и очень красивыми.

– Спасибо, Тома, – поблагодарил ее Павел. – Я рад, что вам у нас нравится.

– Не то слово! Так, а тут что? – продолжила осмотр Томка. – Ну, кухня тоже очень ничего.

И она выразительно посмотрела на остатки завтрака, которые я с утра не успела