На перевязку ушли последние силы.

Сталкер с трудом отстегнул плащ-палатку от вещмешка и раскатал ее поверх прорезиненного плаща ОЗК. Устроившись на лежаке, Лоцман положил руку на верный «калашников» и, погружаясь в забытье, прислушался.

По листу обшивки забарабанили капли.

Кажется, начинался дождь…

* * *

…Я дернул артефакт к себе и ощутил сопротивление. Дернул еще. Заметил, как попавшие на рукав «Стали» капли дождя ринулись вниз, оставляя мокрые дорожки. Встретился взглядом с Седым.

На мой немой вопрос сталкер буркнул:

– Давай! Ты меня уговорил. За двенадцать кусков. Ну-у… и координаты нычки одной. Ага?

Наглость бродяги изумила меня.

Это я его уговорил?!

Вскипев, я тут же остыл. Судя по всему, мой незадачливый компаньон поплыл под действием артефакта. Уже язык заплетался, и взгляд стал стеклянный. Слишком долго держал без экрана.

Непутевый.

Какой из него сталкер – бандит этот Седой. Самый натуральный. Рожа насквозь пропитая. Видывал я подобных типов.

Никому нельзя доверять.

– Да бог с тобой, Седой, эм… Сидор, – решил я подшутить над этим отбросом. – Ты не знаешь, как я умею уговаривать. Отдам за пятерку, если ты со мной марш-бросок вдоль Припять-реки до Беневки сделаешь. Там места знатные, в плавнях таких «сердец» – лопатой грести можно.

Я скорчил невинную рожу. Мягким толчком подтолкнул руку бандита, чтобы «сердце» оказалась как можно ближе к нему.

Идиот.

– Граф, хорош бредятину пороть, – промямлил Седой. – Я тебе не салага какой, чтоб меня «отмычкой» ставить. Чай, не первый год в Зоне.

Я видел, что от излучения артефакта его конкретно развезло. Это развеселило меня. Какие же все-таки люди тупые! Пора возвращать непутевого с небес на землю.

– Не салага, говоришь. Аймсори. Ошибся. Бывает.

Усиливающийся ветер заставил костер огрызнуться ярко-красной вспышкой обугленных веток.

– Ты как себя чувствуешь? Друг мой любезный? Штормит, наверное?

– Ну… Есть немного… – буркнул бандит, не в силах оторвать взгляд от «живых денег».

Вероятно, представляет себя уже в Париже.

Никакой этот мужик не сталкер. Уверен на сто процентов. Может, не из бурых и не болотников, но налетчик точно. Возможно, даже с дружками. Но мне ли бояться какой-то ублюдочной кучки дегенератов?

И не с таким справлялся.

– Не салага, говоришь, а что тогда артефакт под самый нос себе сунул? Не знаешь, какой от «сердца» фон? – Я ударил Седого по руке. – Сейчас выворачивать начнет! Стоишь, это… хлебало развесил. А мне потом спать здесь.

От удара артефакт вылетел из руки сталкера. Он вздрогнул. Остекленевшие глаза бродяги наконец осмысленно сфокусировались сначала на мне, а потом на валяющемся в траве «сердце». Артефакт слегка подпрыгивал и пульсировал в такт всполохам костра.

Эту особенность я давно заметил. Артефакты реагируют на огонь. Можно с факелом ходить по Зоне и при должной внимательности видеть блики от ее сокровищ.

«Сердце» лежало в траве и подрагивало, словно вырванное из груди настоящее сердце. Только кровь не била фонтанчиками. Седой следил за ним алчным взглядом. Я видел, как он неосознанно шевелит пальцами, будто пересчитывая купюры.

Плевать.

Наверное, я отдам ему «сердце». Я таких еще хоть сотню достану…

– Эй! – окликнул я сталкера. – Смотри дырку в нем не прогляди!

Вооружившись хворостиной, я принялся поправлять головешки. Что будет делать Седой, мне было все равно. Главное – не дать костру погаснуть, не задремать.

Краем глаза я видел, как топчется доходяга, посматривая то на меня, то на артефакт. Вроде и взять хочет, но в то же время боится.

Брызнули первые капли. Ночной воздух стал заметно свежее.

Не бывай я в Зонах, никогда бы не поверил, что в январе может быть тепло, как ранней осенью. И это в северных широтах. Не в какой-то там Африке, мать ее.

– Слухай, Граф… – подал наконец голос сталкер Сидор с пропитой рожей, – а как знать, мож, ты меня нагреть хочешь? Такие артефакты так вот запросто не продают. Да поднимать ты его не торопишься. Поди, пустышка какая? Только с виду красивая, а сама фуфло? Поди, кто тебя нагрел с ней, а ты теперь мне впарить пытаешься?

О май гад… За что мне такое наказание?

Я бросил ветку в костер.

– Сидор, – сказал я, поднимаясь на ноги и подбирая с земли артефакт. – Вот у тебя чуб седой, виски седые, сразу видно, что человек это… тертый – повидал немало. Ну как до тебя все не дойдет?..

Не закончив фразы, я перекинул артефакт из правой руки в левую. Седой отвлекся на движение, и в этот момент я выхватил нож и полоснул его по руке.

Не давая бродяге опомниться, я приложил «сердце» к свежей ране.

– Вот, подержи, – пристально всматриваясь в глаза ошеломленного сталкера, сказал я. – Потом скажешь, будешь брать или мне к Бурому идти.

Седой, все еще под впечатлением от моей выходки, не говоря ни слова, сжал артефакт двумя руками.

Это было забавно.

Из кучи хвороста я выбрал новую ветку и снова подсел к костру. Ветер терзал пламя, трава шептала за спиной, а где-то во тьме уже шел дождь.

Или это призраки окружают меня?

Седой не отрываясь смотрел, как артефакт лечил. На землю не упало ни одной капли крови. Хотя я мог поклясться, что порез достаточно глубокий. Нож у меня хороший. Самый лучший, шведский.

Началось.

Я знал эти ощущения. Соприкоснувшись с человеческой кровью, «сердце» нагревается и увеличивает скорость пульсации. То же самое сейчас происходило на моих глазах. Седой прикрыл веки, на его губах появилась легкая улыбка.

Ну конечно, сейчас приятно, а потом выворачивать наизнанку начнет. Ничего, пусть познакомится с Зоной поближе. Пусть почувствует ту предательскую слабость, головокружение и металлический привкус во рту. Почувствует, как «сердце» пульсирует в такт сердцебиению, становится вторым сердцем, становится неотъемлемой частью организма. Донорским органом, на то пошло.

Большой каштановый лист под дуновением ветра прижался к лицу Седого. Он даже не заметил его. Изрытое жизненными невзгодами лицо раскраснелось. Белый чуб прилип ко лбу, а в седых висках заблестели бусинки пота.

Или дождя?

Увлеченный действом, я не заметил, что отдельные капли превратились в мелкую изморось, какая бывает только глубокой осенью…

Впрочем, этот дождь не опасен для здоровья. Кому уж об этом знать, как не мне.

А вот теперь можно и повеселиться.

Я выдернул артефакт из рук Седого. По телу сталкера пробежала мучительная судорога. Словно ему вырвали сердце.

Так-то.

За обед надо платить.

– Эй, стоп, – напустив в голос раздражения, произнес я. – Рана небольшая. Должна уже затянуться.

Седой будто очнулся после сна. Он с тоской посмотрел на свои пустые руки, а потом с ненавистью на меня. Затем его взгляд сместился