Вздохнув, Лоцман невольно засмотрелся, как посверкивают паутинки молний в железных конструкциях колеса. В дождливом сумраке аномалии выдавали себя очень хорошо.

Сам он на фоне товарищей тоже оказался не промах – засек, в каком из домов скрылся сталкер. Залез на крышу девятиэтажки и вел беглеца через бинокль, приметив по итогу, куда тот нырнул. Благо аномалии не давали Шустрику свободы маневра, это упростило слежку. Ночью охотники подобрались к нужному дому, а как стало светать, проникли внутрь. Осталось разобраться, куда сталкер делся из квартиры-берлоги…

– Эй, Лоц, че залип-то? Увидел-нет чего?

Лоцман вздрогнул, нырнул рукой в карман видавшего виды сталкерского комбеза и обернулся на голос.

Вопрос задал Колун, крепко сбитый коренастый цыган, нетерпеливо меряющий комнату широкими, но бесшумными шагами. Лоцман слышал от Угрюма с Коляем, что Колун способен средь бела дня подобраться к врагу со спины и перерезать горло без единого звука. Может, и не сильно сочиняли – ибо даже Кесарь не то чтобы побаивался, но все же держал с цыганом ухо востро. Тот своих, понятно, не трогал, но тем не менее…

Толстые смуглые пальцы правой руки нервно перебирали деревянные, отполированные до блеска бусины четок. Признак того, что Колун злится.

– Да не видно ничего толком. Через полчаса рассветет окончательно, получше будет. Моросит еще. – Лоцман отошел от окна и окинул взглядом полутемную комнату. Грязный дощатый пол, ветхие обои, пара полок, шкаф, два рассохшихся стула у облезлого стола, панцирная кровать с тряпьем. На ней же «Хеклер-5» Колуна и обрез Угрюма. На боковой стене, между дверьми на балкон и в коридор, фотообои: два оленя в буйной растительности у водопада. Снимок выцвел и выглядел так, словно «там» тоже Зона.

Пару минут назад они закончили тут обыск, но, кроме патронов в упаковках, десятка фильтров и пары противогазов в шкафу, ничего стоящего не нашли. Лоцман еще раз глянул на стул у окна. Закрытый термос с растворимым кофе, полупустая пачка сигарет около грязной пепельницы. Скорее всего, сталкер отсюда посматривал на улицу, выпуская дым в разбитую раму окна. Тут же стояли армейские сапоги. Грязные носки висели на нижней планке второго стула. На столе лежал пустой рюкзак и вещи, которые Лоцман вывалил из него, – типичный набор снаряжения для рейдов: медикаменты, патроны, сменка, немного еды. Никаких флешек, записок, блокнотов – ничего такого, что могло содержать прибыльную информацию. Куда делся сам сталкер, как ушел, почему сапоги остались в квартире – кесаревцы терялись в догадках.

– Куда он мог податься? – Цыган цепким взглядом обшаривал каждый уголок комнаты. – Хата больно похожа на постоянную лежку.

И действительно, несмотря на приличный кое-где слой пыли и мусор, квартира была явно обжита. В отличие от других, какие охотники за наживой успели обыскать. На кухне обнаружились бутыли с водой, работающий от двух «батареек» холодильник, этажерка с банками сухпая и даже электроплитка, которую, видимо, при необходимости запитывали все от тех же «батареек».

– Предупреждал же, шарахайтесь без шума. Эта крыса услыхала и махом схоронилась, – продолжал ворчать цыган. – По-любому ушла запасной тропой.

– Если только через крышу ушел, – предположил Лоцман. – Но как же он без сапог-то? Да в дождь, да по темени?

В проеме двери в коридор появился Угрюм, рослый детина в легком камуфляжном комбезе и бронежилете, временно вооруженный «Хеклером-5» Лоцмана. Прокашлявшись, привлекая внимание Колуна, вышибала бригады доложил:

– Проверил все квартиры на этаже, Колун. Все порожние. Пылюка такая, утонуть у ней можно. В трешке по соседству «волосами» все поросло, еще в одной «пух», чуть дале – «студень». Следов Шустрика нема.

Угрюм сделал паузу, ожидая реакции старшего. Но цыган, остановившись, просто стоял и смотрел на здоровяка, медленно перебирая четки. Смутившись, Угрюм почесал затылок и добавил:

– Стекол в окнах нет… В однушке одной штукатурка вся почему-то обвалилась… но пыль не тронута, – резюмировал он.

– Захованные дыры в стенах и полу? – с напором спросил Колун.

– Точно нема, – моментально отозвался охотник. – Мебели, шкафов нема, все мародеры повытаскивали, разбили. Пустые комнаты, стены голые.

– Надо проверить другие этажи и выход на крышу, – вмешался в разговор Сидор, заходя в квартиру. Он пришел с улицы, и на его «Сумраке» поблескивали капли влаги. – У этой хаты балкон выходит на торец дома, оттуда надо еще поглядеть.

– Гришко, ты че нарисовался? Я ж велел тебе снаружи за домом наблюдать! – взбеленился Колун полушепотом, едва сдерживаясь, чтобы не заорать. – Ушел с точки, а крыса, глядишь, и прошмыгнула в этот момент! Ищи его теперь по всему городу!

– Янко, слышь, я ж не дурак, – также шепотом ответил Сидор, поигрывая желваками на скулах, поглаживая висящий на груди «Хеклер-5». – Че бы я увидел там? Дождь заморосил, видимости никакой. Если кент спалил нас, дом-то длинный, окна выбиты, через любое раз – и выскочил. Как рассветет окончательно, Лоца надо на крышу с биноклем снарядить.

Колун смерил вымокшего наводчика долгим тяжелым взглядом, покрутил четки, затем сплюнул сквозь зубы.

– Хитрован ты, Гришко, как всегда. Дуй тогда на балкон, проверь, что там. – Затем цыган махнул рукой здоровяку. – Угрюм, иди дальше по этажам и проверяй оставшиеся квартиры. Не шуми только, Христа ради, и слушай во все уши!

Угрюм кивнул и спешно удалился. Было очевидно, что он с большим удовольствием проведет время в одиночестве, нежели в одной комнате с Колуном. Оставшиеся охотники услышали, как подельник закашлял, поднимаясь по лестничному пролету на следующий этаж.

– Подпростыл наш Угрюм… – протянул Сидор. – Таблетки ему надо какие-то сыскать.

– Ты еще здесь, Гришко? – Цыгана уже потряхивало от своевольного наводчика. – Ты че нервы мои треплешь? Уйдет крыса, не посмотрю, что ты Кесарю кум, христом-богом клянусь!

– Иду-иду, – отозвался Сидор, по прищуренным глазам которого никогда нельзя было понять, что на уме у охотника. Он закатал балаклаву к самой макушке и пригладил темные с проседью волосы. – На кухне холодильник со жратвой в пакетах, можно перекусить по случаю. Тертый калач этот сталкер. Обжился тут. Консерв прилично захарил. Нашей бригаде на месяц хватит, если дотащим до базы.

– Зажиточный, с-сука, – процедил цыган. – И туда же, с общака нашего скрысить захотел. Крысеныш недоделанный.

Лоцман подумал, что сами они такие же крысы, как и Шустрик, иной раз даже до убийства доходило, но говорить такое вслух не стоило. Виноват не в том, что украл, а в том, что попался, – вот и все дела.

– Но ниче, нажировался. Без портков оставим собаку, а за Коляя шкуру спустим. – Колун витиевато выматерился. Его маленькие поросячьи глазки сузились в черные