но, заметив, что та открыта, толкнул ее и замер. Пристально вглядываясь в полумрак дома, мужчина задержался там на некоторое время, затем сделал осторожный шаг. – Ирвин! Что за мерзкая вонь? Иди сюда немедленно! – Гверн прошел вперед и аккуратно заглянул в ближайшую комнату. Глаза обвели пустое пространство, не наткнувшись ни на что необычное, однако в воздухе повисло напряжение. Выгадав момент, Хаара бесшумно подалась вперед и опустила кочергу мужчине на затылок. Трудно рассчитать силу: нужно вывести врага из строя и не убить. Как только мужчина свалился, девушка прощупала его пульс. Жив… отлично. Она притащила веревку.

Очнулся Гверн от колющей боли. Хаара вонзила нож ему в руку, затем в другую, буквально распяв на полу. Она приложила все силы, чтобы лезвие проткнуло насквозь, застряло в древесине, изводя жертву и не давая ей шанса освободиться без потерь. Хаара не без удовольствия наблюдала за сморщенным пунцовым лицом и слезами, катящимися из глаз некогда уверенного в себе воина. Гверн с трудом сморгнул их, чтобы разглядеть врага. Казалось, он не сразу сообразил, кто перед ним и как такое возможно. Попытался шевельнуться, но лишь дрыгнул связанными ногами и вскрикнул от боли.

– В чем дело? Не нравится?

Мужчина стиснул зубы. Хаара наблюдала за тем, как он силится что-то сказать. Выпученные глаза наливались злобой.

– Шаахова шлюха… я убью тебя…

– Правда? Уверен?

Девушка надавила на один из ножей. Гверн застонал. Как, оказывается, приятно иметь власть, преимущество в силе. Пусть оно получено нечестным путем, но кто осудит победителя? Мертвый не расскажет о том, как было на самом деле, а выживший может сказать все что угодно. Несколько минут Хаара наблюдала за тем, как Гверн корчится. Внутренний голос подсказывал, что нельзя тянуть, хотя соблазн поизмываться был велик. Отомстить за все… за все унижения.

– Знаешь, у тебя сынок родился. Правда, мертвый.

Гверн издал какой-то утробный рык. Девушка пнула его в лицо. Мало ли… Может, не стоит провоцировать загнанную в угол мышь? Хотелось скорее покинуть Рийск. Дом постепенно наполнялся трупными миазмами: запах сладковатой гнили мешался с фекальными ростками. Хаара поморщилась, но расстегнула мужчине штаны.

– Что, хочешь трахнуть меня?

Гверн хохотнул зло и истерически, как хохочет обреченный. Он будто намеренно отгораживался от мысли о грядущем. В глубине души понимал замысел Хаары, но отвергал мысль, что она способна на такое. Раньше девушка и правда не решилась бы на столь извращенную жестокость, но задетое самолюбие требовало крови. Та часть, о существовании которой Хаара никогда не подозревала, выползла наружу. Проклятая часть рода Дефоу.

Все боятся одинаково: воины, судьи, крестьяне, короли. Страх перед смертью делает ничтожными всех, превращает в самую зловонную грязь. Может ли смерть вообще быть красивой? Как часто она сопровождается фонтанами крови, испражнениями, рвотой и гримасами ужаса? Хаара взялась за короткий меч. То, что выглядело так внушительно при изнасиловании, теперь превратилось в жалкий сморщенный стручок.

– Нет! – заорал Гверн. Из него потекло дерьмо. Лицо мужчины исказилось. Не в силах это терпеть, Хаара рубанула, и мужской орган остался свободно лежать в ее руке. Кровь залила штаны. Гверн истошно заорал, и девушка испугалась: вдруг кто-то услышит? Она сунула окровавленный член мужчине в глотку, запихнула так, чтобы перекрыть кислород. Гверн захрипел. Глаза буквально полезли на лоб.

Хаара встала, с досадой подумав, что ей и переодеться то не во что. Она дождалась, пока мужчина окончательно затихнет. Испуганный, скрюченный, окровавленный – он представлял собой жалкое зрелище. Убедившись, что Гверн не дышит, Хаара забрала его меч. Тяжеловат, но в пути пригодится. Не просто оружие – первый трофей.

Достав из чулана старую кольчугу, она протерла ее и надела поверх рубашки, затем оттуда же извлекла плащ, и хотя он был довольно теплым для летнего сезона, накинула на плечи и голову. Пол нужно скрыть, иначе возникнут проблемы. Забрав мешок с провизией и золотыми, девушка вышла во двор, где наконец сделала глубокий вдох. Свежесть сразу же отрезвила голову. Неужели и правда свобода? Нет… еще не в абсолютном смысле.

Лошадь Гверна, лениво жевавшая сено, спокойно отреагировала на незнакомку, может, потому, что Хаара была в вещах, пропитанных запахом ее хозяина. Принцесса вывела животное из стойла, оседлала и покинула двор. Плохо представляя, в какой стороне находится выезд из города, Хаара поехала наобум, стараясь не прятаться в тени, но и не привлекать к себе лишнего внимания. Никто не должен был заподозрить в ней неприятеля.

Рийск оказался не самым крупным, душноватым городом, с узкими грязными улицами и однотипными каменными строениями. Серые крыши, полузакрытые ставни, сточные канавы. Многочисленные колодцы и арки служили единственным примитивным украшением. Что ни поворот, то кузня или гончарная лавка. Пыль и звон молотов. Растительность совсем скудная, та, которой удалось прожить без должного ухода.

На улице время от времени встречались торговцы, рыцари, наемники и люди, чей род деятельности было сложно определить по внешнему виду, но все они без исключения были юношами и мужчинами. Хаара представила, что в каждом из домов заперты их жены и сестры, такие же, как Биетит. Сложно поверить, будто с ними обходятся менее жестоко. Девушка не помнила, чтобы законы Ревердаса приветствовали такое. Неужели королям настолько плевать, что никто не обратил внимание? Рийск бросил вызов стране, Хаару трясло от одной только мысли застрять здесь до конца дней.

Побродив по местности около часа, она наконец-то выехала к главным воротам. Попасть в город можно только через них, поскольку Рийск обнесен высокой каменной стеной, прямо за которой раскинулся ров. Старинная крепость навела девушку на мысли о наследии, которое пронесли через века и теперь оскверняли всеми возможными способами. Хаара попыталась представить эпоху Великой Кровавой войны: как армии врагов окружали это место, но не сломили прочных стен. Она лишь слышала и читала об этих событиях. Ни на ее веку, ни при жизни отца и деда Ревердас не участвовал в военных действиях. Масштабные битвы умерли в легендах, покрылись слоем пыли на страницах старинных рукописей. И несмотря на это, страна будто всегда находилась в конфликте с самой собой.

Девушка выезжала из города, опустив голову, чтобы ни один стражник не сумел разглядеть ее лица. Она смешалась с отбывающим караваном торговцев, но чувствовала на себе изучающие взгляды. Люди, скрывающие лик, всегда вызывают подозрения, однако девушке удалось не выдать себя. Хаара покинула Рийск, не встретив препятствий, и наконец вздохнула свободно, в полной мере прочувствовав, что принадлежит сама себе. Девушке казалось, что прошли годы. Она чувствовала себя порядком состарившейся, выстрадавшей все, что можно, и