– Что? – Это больше похоже на требование.

В моей голове звенит предупреждающий звоночек. Я долго колеблюсь. Я не должна предавать доверие Райли, но я люблю своего кузена и надеюсь, что это успокоит его.

– Она сделала тест ДНК и выяснила, что Эван не является ее биологическим отцом.

– Ого! – Дилан резко садится в постели, широко раскрыв глаза.

– Это правда. Ее биологический отец – музыкант по имени Стив Вачовски, но все называли его Вуки. В любом случае… он мертв. Авария на мотоцикле.

– Черт. – Выражение лица Дилана становится мрачным. Он что-то обдумывает. Я не могу сказать наверняка, потому что он молчит.

В конце концов Дилан заговаривает:

– Она знала все это до того, как начала встречаться с тем парнем?

– Не всё, но она определенно знала, что Эван – не биологический отец. – Может быть, я преувеличиваю, но это могло бы помочь Дилану думать, что Райли находилась в кризисе, когда изменила ему. – Я говорю это только потому, что не хочу, чтобы ты думал, что разрыв произошел только из-за тебя. Райли сейчас через многое проходит, и она не очень хорошо справляется.

Состояние Дилана меняется, по-видимому, к лучшему. Он оттаивает, ненамного, но на градус, может быть, на два. Я воодушевлена.

– Она борется, но могу сказать наверняка – и я знаю это, потому что сама в этом участвовала, – сейчас ей намного, намного лучше, потому что она больше не держит все это в себе. Поэтому думаю, что ты должен сделать то же самое и рассказать мне, что происходит на самом деле.

Дилан встает с кровати и подходит к своему шкафу. Поворачивается, держа в руках великолепное ожерелье с большим зеленым кулоном, свисающим с серебряной цепочки. Я решаю, что он купил его для Райли, но так и не подарил ей.

– Я взял его у своей мамы, – он протягивает мне ожерелье.

Я в замешательстве.

– Что? Зачем ты это сделал?

– Потому что мне нужно заложить его. Мне нужны деньги, и быстро.

– Зачем?

Дилан испускает тяжелый вздох.

– Меня шантажируют.

Шантажируют? Мои глаза расширяются.

– Из-за чего?

– Я кое-что сделал, – признается Дилан. – И не хотел бы, чтобы кто-нибудь это увидел.

– Что?

– Не имеет значения, – огрызается он. – Не хочу об этом говорить. Это что-то плохое, по-настоящему плохое, я не хочу, чтобы кто-нибудь знал, и именно поэтому мне срочно нужны деньги.

– Так вот почему ты принимал таблетки? Из-за этого шантажиста?

– Это было глупо и импульсивно, – признается он. – Я вытащил их из сумочки Райли на вечеринке у Тиган. Я был пьян и чувствовал жалость к самому себе. Я просто… Я не знаю, просто это казалось единственным решением.

У меня такое чувство, что это еще не все, что в этой истории есть нечто важное и Дилан это скрывает. Но я не собираюсь испытывать судьбу.

– Самоубийство – это никогда не выход. – Я набираюсь смелости взять его за руку. – Это радикальное решение временной проблемы. Ты должен мне поверить. Мы любим тебя, и мы все были бы невероятно опустошены, потеряв тебя. – Ему не обязательно видеть мои слезы, чтобы поверить мне, но они все равно льются.

– Я не собираюсь пробовать снова, если тебя это беспокоит. Я покончил с этим – обещаю.

– Дилан, когда ты взял таблетки, ты забрал телефон Райли? Она не может его найти. Теперь у нее новый телефон, но она хотела бы получить обратно свой старый.

Он кивает. Я снова ощущаю тот намек на что-то большее.

– Да, я взял его, но не знаю, куда дел, – бурчит Дилан. – Я был под кайфом, так что кто знает, может быть, я выбросил его в лес. Не могу сказать. Но у меня его больше нет. Ты можешь сказать ей это с уверенностью.

– Ладно, ладно. – Я одариваю его, как мне кажется, нежной улыбкой. – Что ты собираешься делать с ожерельем?

– Мне нужно его продать. Я чувствую себя ужасно из-за этого, но что еще мне остается? Я должен заплатить, иначе…

Я замолкаю. И тут мне в голову приходит идея. Научусь ли я когда-нибудь сдерживаться? Но я все равно выпаливаю:

– Попридержи ожерелье. Не продавай пока. Мы позже можем придумать историю о том, как нашли его, после того как решим твою проблему.

– С шантажистом? – спрашивает Дилан. – Как ты можешь ее решить?

Я улыбаюсь ему, сжимая его руку.

– Я знаю кое-кого, кто может выяснить, кто за этим стоит, – говорю я, думая о Джее и его татуировке со скорпионом. – Он отлично разбирается в компьютерах и достаточно крут, чтобы заставить кого бы то ни было остановиться, и остановиться навсегда.

Глава 36

В тот вечер Летти вызвалась помыть посуду после ужина, но Алекс избавила ее от этой обязанности в качестве награды за еще одну одобренную заявку на поступление в колледж, на этот раз с отличием по программе UMass. Весь вечер дочь казалась тихой, как будто что-то обдумывала. Алекс спросила, в чем дело, но ответа не получила.

Единственной темой, которую Летти затронула за столом, был колледж.

– У меня в комнате будет кондиционер, если я поеду в UMass, – сказала она без особого энтузиазма. Ее тарелка с энчиладос, которые обычно любил готовить Ник, осталась почти нетронутой.

– А государственный колледж означает больше денег на наших счетах для магистратуры, – добавил Ник.

– Полагаю, это означает, что вы не будете платить, если я поступлю в Университет Южной Калифорнии? – уточнила Летти.

– Я просто пытаюсь объяснить тебе ценность доллара, – сказал Ник. – Мы оба знаем, что степень бакалавра наук по окружающей среде из любого учебного заведения имеет, по сути, одинаковый вес, но где-то стоит вдвое дешевле.

– Прости, что я, по-твоему, не стою этого, – пробормотала Летти себе под нос. Алекс долила себе вина.

Ник выглядел пораженным.

– Дорогая, я не это имел в виду, – возразил он. – Курсы в основном одни и те же, вот и все. И ты получаешь шесть тысяч долларов в год в виде стипендии за отличные результаты. Это потрясающе.

– Потрясающе, потому что тебе придется заплатить меньше денег? И неважно, что это не то место, куда я хочу пойти. – Летти понесла свою тарелку на кухню, Зои засеменила за ней, словно в знак солидарности. Она поднялась наверх делать уроки, оставив Алекс загружать посудомоечную машину, пока Ник заканчивал убирать со стола.

– Почему ты так сильно переживаешь из-за денег? – спросила Алекс. Она с силой захлопнула дверцу посудомоечной машины. – Я бы поняла, если бы у нас их не было, но у нас они есть. Ты ведешь себя как Скрудж.

Ник выглядел обиженным.

– Я приготовил отличный ужин, а ты называешь меня Скруджем?

– Я уже поблагодарила тебя за ужин, и вообще, какое это имеет отношение к спору о колледже? Она уезжает, Ник. Давай не будем добавлять эмоциональную дистанцию к той, которая у нас уже есть. Разве мы не можем просто поддержать ее и позволить ей самой выбрать, куда она хочет пойти? – Алекс закончила эту мысль, затем допила свое вино.

– Дело не в том, что я не хочу ей помочь, – попытался оправдаться Ник. – Это просто того не стоит.

Алекс раздраженно отвернулась.

– Я думаю, что потенциальное сохранение отношений с дочерью дорогого стоит. Может быть, вместо того, чтобы