— Сжег? — изумился Аркадий. — Ты что, дебил?

Герман пожал плечами.

— Мне надоело держать их при себе и думать ежедневно, в чьи руки они могут попасть.

— Герман, что ты несешь? Я не верю, что ты сжег письма, представляющие такую ценность для Леонида.

— Потому что ты меня знаешь.

Аркадий покачал головой.

— Это очень тонкое место, Герман. Надо подумать, почему и зачем ты их сжег.

— Чтобы нечего было предъявить полиции, — вздохнул тот.

— Это понятно, но…

— Хорошо, я подумаю.

— Продолжим. Кольцов-старший приехал на остров за этими письмами?

— Да.

— Откуда он узнал об их существовании?

— Либо от Елены, либо от Леонида. Поскольку на момент его приезда Леонид был уже на Анзере, уточнить не представлялось возможным. Так что это неизвестно мне до сих пор.

— Что если Леонида спросят, говорил ли он о письмах отцу?

— Думаю, Леонид захлопает глазками и ответит, что у него были трудные времена, и сейчас он толком не помнит, с кем и о чем говорил.

— Дебилы оба, — резюмировал Аркадий.

— Продолжим?

— Да.

— В кафетерии мэтр Андрэ потребовал от меня эти чертовы письма. Я оказался в тупике. Когда я их жег, мне даже в голову не приходило, что он заявится в один прекрасный день на Соловки. И я точно знал, что если скажу ему правду, он мне не поверит. Ты же не поверил. Поэтому я сказал, что письма в надежном месте, и он их не получит. А чуть погодя, выбрав подходящий момент, ловко направил его мысли в сторону дома Шульгиных.

— Не надо говорить, что ты ловко направил его мысли в сторону дома Шульгиных. Это лишнее. Наш друг участковый без твоих подсказок приписал Кольцову редкостную сообразительность, которую тот проявил, размышляя о том, где ты мог спрятать нужную ему вещь. Он предположил, что Кольцов отправился в проклятый дом, потому что до этого уже выяснил, чем ты занимаешься на острове и на каком объекте работаешь последние несколько недель. Мы осмотрели дом и нашли тело. Таким образом его предположения подтвердились. Не отнимай у человека заслуженные лавры. Вообще поменьше подсказывай полиции. Отвечай строго на заданный вопрос.

— Принято.

— Ты читал эти письменные разоблачения?

— Нет. Они были запечатаны.

— И прежде чем сжечь не прочел?

— Нет. Меньше знаешь — крепче спишь.

Аркадий взял из коробки сигару, задумчиво повертел в руках.

— У Леонида есть адвокат?

— Есть. Но Ленька не особо ему доверяет.

— Завтра мы привезем Леонида сюда, если погода не помешает. Скажи ему, что теперь у него будет другой адвокат. Который уладит все дела с наследством. Ну, и некоторые другие дела.

— Этого адвоката пришлет…

— Тс-с… — Аркадий приложил палец к губам. — Никаких имен, Герман.

— Да-да, — поддержала Нора. — Пусть наш благодетель останется безымянным. Хватит с меня секретной информации. Меньше знаешь — крепче спишь.

— Но ты его видел, Герман? — не в силах скрыть любопытство, спросила Лера. — Вы встречались?

— А ты как думаешь?

— Думаю, да. Раз он подпустил тебя к своей дочери.

Герман слабо улыбнулся.

— У него на меня целое досье. Я сам не знаю о себе столько, сколько знает этот хрен.

— И не забудь сказать ему про письма Елены, — добавил Аркадий. — Ну, Леньке. Когда увидитесь. Чтобы это не стало для него сюрпризом.

Герман приложил пальцы к воображаемому козырьку.

— Yes sir.

Погода не помешала. Ровно через сутки Леонид уже сидел на диване здесь же, в гостиной Белого дома, и молча слушал то Германа, то Аркадия, то Нору, то опять Аркадия… Только Лера не говорила ничего и, сидя напротив, разглядывала его так пристально, будто никак не могла поверить своим глазам. И немудрено! Она не видела Леонида со дня его отплытия на Анзер, а перемена с ним произошла разительная. Загорел, накачался — это все пустяки. Главное, что он приобрел за относительно недолгое время, проведенное среди трудников и насельников Гологофо-Распятского скита — спокойное достоинство человека, который знает зачем живет.

Когда Аркадий закончил рассказ о битве в доме Шульгиных, он встал, подошел к Герману, только что закрывшему по просьбе Норы окно и направляющемуся к столу, привлек его к себе и долго не выпускал из объятий.

— Мой король, ты заставляешь меня краснеть, — вымолвил наконец Герман.

— Встреча с тобой — это лучшее, что случилось в моей жизни.

— Ох, не надо.

— Надо. — Леонид заглянул ему в глаза. — Я понимаю, ЧТО ты сделал для меня. И хочу, чтобы ты знал, что я это понимаю.

Герман молча кивнул.

Вместе они вернулись на диван.

— В ближайшее время у нас будет много дел, не так ли? — обратился Леонид к Аркадию. — Я согласен встретиться с адвокатом, которого рекомендует… наш общий друг. Где это лучше сделать?

— Ты не хочешь съездить в Москву?

— Не хочу. Но могу, если надо.

— Да, это может понадобиться. — Хмурясь, Аркадий разглядывал его идеальное лицо, словно вышедшее из-под резца Праксителя. — Как же я не хочу отпускать тебя одного, кто бы знал.

Он покосился на Германа. У Норы замерло сердце.

— У меня очень много работы, док, — произнес Герман с обезоруживающей улыбкой. — А почему ты не хочешь отпускать его одного?

— А ты не догадываешься?

— Нет.

— Он героиновый наркоман.

— Бывший, — вставила Нора.

Аркадий и Лера посмотрели на нее, как ей показалось, сочувственно.

— Бывших наркоманов, как и бывших алкоголиков, не бывает, Нора, — мягко пояснил доктор. — Бывают завязавшие. Но жизнь показывает, что завязанное легко и просто развязывается. Перед лицом искушений.

Медленно Леонид взял правую руку сидящего рядом Германа, расстегнул манжету рукава, сдвинул рукав к локтю, обнажив предплечье со свежим шрамом. Замер, точно загипнотизированный. Нора вспомнила, как он прижимал эту руку к столу, пока Аркадий извлекал пулю. Крепко и аккуратно.

Вот он, подняв голову, вновь заглянул в светло-зеленые глаза.

— Я буду чист все время в Москве и чистым вернусь?

— Конечно.

— Ты мне веришь?

— Да, — ответил Герман твердо.

— Да, — повторил Леонид. Помолчал несколько секунд. — Вот так ты меня и держишь, брат. Именно это мне и нужно.

— Что еще? Говори. Я же вижу, ты не все сказал.

— Отведи меня завтра в дом Шульгиных. Я хочу видеть ЭТО МЕСТО.

— Отведу.

— Меня возьмете? — спросила Нора, глядя на Леонида.

— Спрашиваешь! — Он подмигнул ей с дерзкой ухмылкой дворового хулигана. — После того, что мы пережили вместе, я согласен взять тебя куда угодно, прекраснейшая.

— Ну, я вела себя не очень умно на Анзере.

— Ты похоронила в болоте одного из наших врагов, Нора. — Леонид поднял вверх указательный палец в знак того, что