если только это было его настоящее имя, — не спускал глаз с побледневшего, застывшего лица Германа. На его собственном лице появилось то особенное выражение холодного любопытства, с каким в кино садист-маньяк наблюдает за конвульсиями жертвы.

— В большинстве случаев контролирую.

— Во многих, но не во всех.

— Точно.

— Герман, вы готовы оказать помощь человеку, который в случае вашего согласия поможет всем вам?

— Если это окажется мне под силу. Я ведь не знаю, о чем идет речь.

— Дочь человека, которого я упомянул, серьезно больна. На следующей неделе ей предстоит операция. Прогнозы врачей неутешительны. Девушка напугана и расстроена. Отец ее расстроен чрезвычайно.

— Что от меня требуется?

— Последовать за мной туда, где сейчас находится девушка, и сделать все, что будет в ваших силах.

— Меня допустят в операционную и в отделение реанимации?

— Да, если вы сочтете это необходимым.

Герман погрузился в раздумья. Его ровные темные брови сошлись над переносицей.

— Сколько лет девушке? — спросил он после долгого молчания.

— Двадцать пять.

— Диагноз?

Последовало тягостное молчание.

— Вы хотите, чтобы он сразился с Господом Богом, — в ужасе прошептала Лера.

— Они хотят, чтобы я сразился с абсурдом, — поправил ее Герман. — С тупой случайностью. С бессмысленным кошмаром.

— Мне нравится ваша точка зрения, — улыбнулся ему Сергей Михайлович.

— Я не могу гарантировать успех. Он зависит не только от меня. Еще от врачей и от самой девушки.

— Это все понимают.

— В таком случае я готов. Готов последовать за вами и сделать все, что будет в моих силах.

— У вас есть загранпаспорт?

— Да. Могу я узнать, где сейчас находится девушка и где ее будут оперировать?

— В одной из лондонских клиник.

— Оʼкей.

— У меня с собой ее фотография.

С этими словами Сергей Михайлович извлек из внутреннего кармана пиджака и протянул через стол Герману цветную фотографию стандартного формата девять на двенадцать.

— Я не из ясновидцев, которые видят на фото ауру смерти и все такое, — тоже улыбнулся Герман. Но фотографию взял. — Вижу, что девушка красива. И вижу, что она больна. Я должен уехать с вами сегодня?

— Не обязательно. Операция назначена на среду. Мы можем прислать за вами транспорт в понедельник утром.

— Катер или вертолет?

— В зависимости от погодных условий. Вас информируют.

— Я за то, чтобы отложить отъезд Германа до понедельника, — подал голос Аркадий. — Его рана еще не зажила, и я хотел бы лично проследить за ее состоянием.

— Значит, на этом и остановимся. Будьте готовы к семи утра. — Сергей Михайлович повернулся к хозяйке дома. — Благодарю за обед. Все было очень вкусно.

Опустив руку под стол, Герман успокаивающе похлопал Нору по колену. Дескать, выдохни. Ага, выдохнешь тут!..

13

Понедельник наступил возмутительно скоро. В последний раз осмотрев предплечье Германа, доктор Шадрин наклеил широким эластичным пластырем на небольшой темный рубец кусок стерильной салфетки, пропитанной антисептиком, и со вздохом сказал:

— Если тебе для твоих магических операций опять потребуется кровь, добудь ее из другого места, пожалуйста. Расковыривать раны не полезно. Сам знаешь.

— Знаю.

— И вот еще что. — Аркадий помялся. — Перед тобой поставили очень трудную задачу. Очень. Поэтому в случае провала не вини себя, договорились? Не думай, что ты нас подвел и что другого выхода нет.

— Договорились.

Герман встал, одернул рукав рубашки, застегнул пуговицу на манжете. Стоящая у окна Нора не могла отвести от него глаз.

— Я вернусь в четверг, — проговорил он хрипловато, поднимая голову и глядя на нее невыносимо зелеными глазами, цвет которых подчеркивала рубашка цвета хаки. — В крайнем случае в пятницу.

Она ничего не ответила, боясь расплакаться.

— Проводишь нас до ворот?

— Нет. — Нора проглотила слезы. — Попрощаемся здесь.

Оттолкнувшись от подоконника, она подошла к нему, обняла, прижалась крепко-крепко.

— Жду тебя на улице, — сказал Аркадий и торопливо вышел.

— Всего три дня, Нора, — успокаивающе произнес Герман. — Три или четыре. Я буду тебе звонить.

— Обещаешь?

— Да.

— Ну, ладно. — Подняв голову, она улыбнулась сквозь слезы. — Иди.

Герман поцеловал ее, несмотря на то, что не получал особого удовольствия от поцелуев «изо рта в рот», и она это оценила.

— До встречи, дорогая.

— Не забудь, ты обещал звонить.

— Позвоню сегодня же. Как только доберусь до места.

Выпустив ее из объятий, он прошел в палату, которая служила им спальней, накинул куртку, подхватил с пола дорожную сумку с вещами и быстрым шагом вышел вон. Высокий, легкий, стройный. Сейчас он сядет в зеленую «ниву», и Аркадий отвезет его в аэропорт с громким названием «Соловецкие острова», где уже дожидается вертолет, который доставит Германа и Сергея Михайловича, будь он неладен, на материк, а оттуда… Страшно подумать. Сидя здесь, на Большом Соловецком, она почти забыла о существовании мира за его пределами.

Тело Андрея Яковлевича Кольцова было обнаружено на следующий день после переговоров в Белом доме, так что, покидая Соловки, Герман уже знал куда дует ветер.

Администратор и прочие служащие отеля, где остановились трое москвичей, наконец обратили внимание на то, что они две ночи не ночевали в своих номерах, причем их личные вещи, по свидетельству горничной, находились на тех же местах, что и во время предыдущих ее посещений. Забеспокоившись, эти милые люди обратились в участковый пункт полиции, и прибывший оттуда представитель закона, осмотрев номера и опросив других постояльцев, довольно быстро вышел на контору по прокату автомобилей и кафе-бар «Кают-компания». Поиски белого УАЗика увенчались успехом, его нашли недалеко от Ребалды, откуда, вероятно, кого-то из компании забрал катер. Навряд ли всех. Личные вещи, оставленные в отеле, наводили на мысль о бегстве одного или двоих. Что могло послужить причиной такого бегства? С учетом того, что пропали все трое. Ссора? Несчастный случай? Преднамеренное убийство? Поскольку полицейские всех стран мира не отличаются оптимизмом, к рассмотрению был принят наихудший вариант.

Разумеется, нашлись и свидетели встречи в «Кают-компании», и свидетели забега Норы и Германа от кафе до парковки. Аркадию Петровичу Шадрину позвонил участковый уполномоченный Фадеев Виктор Степанович и чрезвычайно вежливо, ибо доктор Шадрин пользовался всеобщим уважением в здешних краях, попросил посодействовать правосудию. Аркадий с готовностью согласился. В назначенный час он явился в полицейский участок, расположенный в большом каменном здании за кремлем, где также размещались больница и администрация поселка. С участковым они, конечно, знали друг друга в лицо. Выразив сожаление по поводу того, что приходится отнимать у доктора драгоценное время, участковый Фадеев перешел к делу.

«Аркадий Петрович, вы знакомы с человеком по имени Андрей Яковлевич Кольцов?»

«Познакомился позавчера в кафетерии, где обедал с друзьями».

«Пожалуйста, расскажите об этом».

Аркадий вкратце рассказал.

«Значит,