Шрифт:
Закладка:
– Он не мой менеджер, он мой врач. И я не думаю, что он вообще может поддаваться эмоциям. Этот человек скорее похож на один из медицинских приборов в его кабинете.
– Может быть, так это выглядит снаружи, но внутри совсем другая история, ты уж мне поверь. Врачи, как правило, очень высокомерны и не выказывают своих эмоций.
– Это стереотип.
– Конечно, может быть и так. Но, знаешь, если вы инвестируете в игрока или в сотрудника, а потом он вдруг решает от вас уйти – что ж, пожалуй, вы будете этому не слишком рады.
– Значит, вот как он на это смотрит, да?
– Как бы ты себя почувствовал, если б вдруг ни с того ни с сего твоя жена сказала, что хочет с тобой расстаться?
– Мне бы это ни капельки не понравилось.
Момо от души смеется.
– Ну, верно же? Когда происходит подобное, люди теряют самообладание. Больше никаких логических переговоров. Все, о чем они могут думать, – это о том, как победить другую сторону, как отомстить, как заставить партнера страдать; и если они гибнут, то хотят, чтобы другой человек погиб вместе с ними.
– Но я действительно не вижу, чтобы этот врач так волновался.
– Да, может быть, и так, – соглашается Момо. – Но он же устроил тебе несчастный случай с этим такси, верно? Это точно не поступок человека, который трезво мыслит и ведет себя осмотрительно.
– Это точно. Дошло до того, что, когда мой агент по недвижимости передавал мне какие-то документы, я забеспокоился, что он может внезапно напасть на меня.
– Ты правда собираешься отойти от дел?
– Таков план.
– И ты думаешь, что сможешь это сделать?
Я внимательно смотрю на нее. Готов поспорить, что она знакома с бесчисленным множеством профессионалов – строго говоря, их можно, конечно, сосчитать, но в любом случае она должна знать почти всех в этом бизнесе – каковы их характеры и какие задания они выполняли, как они выигрывали и как проигрывали. И она, вероятно, видела или, по крайней мере, слышала о многих, кто, как и я, пытался уйти на покой.
– Ты хочешь сказать, что трудно разорвать связи с преступным миром?
– Нет, нет, кое-что более важное. Вспомни все задания, за которые ты брался, все, что ты делал. Все это были очень плохие поступки, я в этом уверена. Ты отбирал чужие вещи, ты забирал чужие жизни. И ты действительно думаешь, что человек может просто смыть свое прошлое, нажав кнопку «Перезагрузка» и начав жизнь сначала?
Ее слова поражают меня точно в самое больное место. Я едва не застонал вслух – я не преувеличиваю, но мне удается сдержаться.
Когда я думаю о том, скольких людей убил, сколько жизней разрушил, я не могу не понимать с убийственной ясностью, что все это невозможно просто стереть и забыть. Я не имею права делать подобное после всех страданий, которые причинил другим.
– Я понимаю – тот, кто сбился с пути и запутался, не может передумать и начать все сначала. – Каким-то образом мне удается сформулировать и произнести эти слова.
– Большинство сбившихся с пути людей могут это сделать, но не вы, ребята. Если, предположим, у кого-то было бы минус сто баллов в карме, он, пожалуй, смог бы исправить свое положение и добиться успеха, но у вас-то, ребята, у каждого где-то по минус пятьдесят тысяч!
– Минус пятьдесят тысяч…
Так много, что даже не имеет смысла считать, все равно собьешься со счета. «Так что никакой перезагрузки, верно?»
– Думаю, они на тебя сильно злятся.
Я даже не спрашиваю, кто именно.
– Подумай о том, что бы ты почувствовал, если б кто-то пришел убить твоего сына из-за денег.
– Тогда лучше б ему иметь еще больше минусовых баллов, чем какие-то пятьдесят тысяч, – рычу я. Но понимаю, что стоит мне представить подобное, как от одного этого я впаду в ярость, так что я останавливаю себя. – Как ты думаешь, Момо, что я должен делать?
– Откуда мне знать? – Момо снова смеется. – Поищи в интернете или задай вопрос на форуме. В любом случае твой менеджер, похоже, просто вне себя, так что я бы в первую очередь побеспокоилась о твоей семье.
– Он знает, что я сделаю, если он тронет мою семью.
– Но если он так сильно расстроен, неизвестно, как он поступит. – Она, должно быть, видит мое беспокойство и добавляет: – Осторожность не помешает, понимаешь? Это может оказаться гораздо хуже, чем было с водителем такси.
– Да. Стоило мне выйти из того такси, как на меня набросилась девушка с ножом… – У меня не было с ней особых проблем, но верно и то, что я этого не ожидал. – Есть вообще какие-нибудь хорошие идеи? Я не говорю о том, что хочу искупить свои преступления. Но я ищу способ не дать врачу добраться до моей семьи и причинить им вред.
Момо скрещивает на груди руки и делает такое лицо, какое сделала бы маленькая девочка, изображающая, что она напряженно думает. Она молчит, и я молчу, ожидая ее ответа. Затем мне на телефон приходит сообщение.
– Плохие новости? – интересуется Момо. – У тебя такое испуганное лицо…
– Это моя жена. Она хочет, чтобы я купил немного картофельного крахмала по дороге домой. Вспомнила, что забыла его взять. Когда она спешит, то иногда что-нибудь забывает.
Момо тяжело вздыхает, но трудно сказать, что это – насмешка или выражение искреннего восхищения.
– Итак… мы не знаем, что твой менеджер собирается делать дальше, но, возможно, все, что ты можешь сейчас сделать, – это приобрести себе какую-нибудь страховку.
– Что, например?
– Например, если ты скажешь ему, что, если с тобой что-нибудь случится, всем средствам массовой информации будет разослано письмо, разоблачающее его.
– Это могло бы сработать.
– Или, к примеру, ты мог бы сказать ему, что, если что-нибудь плохое случится с твоей семьей, ты распространишь о нем какие-нибудь грязные слухи, которые его погубят.
– Что ж, это тоже лучше, чем ничего.
– Правда ведь? Этот парень, твой менеджер, – ветеран бизнеса, но он не может продолжать в том же духе
