class="p1">«Настоящий муж-подкаблучник каждое утро рассыпается перед женой в извинениях за все, что он сделает неправильно в течение дня». Однажды я слышал, как это сказал актер театра ракуго [36]. Не уверен насчет того, показалось ли мне это забавным или трагичным, но сегодня утром, когда я увидел свою жену и тотчас почувствовал исходившее от нее холодное недовольство, распространявшееся в воздухе подобно дыму от тлеющего костра, я чуть было не извинился вслух. Единственная причина, по которой я этого не сделал, заключалась в том, что, если я извинюсь, не зная, почему она расстроена, жена может рассердиться еще больше и обвинить меня в том, что я извиняюсь автоматически, не имея этого в виду на самом деле. И это правда – если б я извинился, то сделал бы это автоматически; но правда и то, что это было бы сказано искренне.

Пока я жую свой тост, мы обмениваемся банальными, ничего не значащими репликами. Я пытаюсь изобразить легкое раскаяние на случай, если я действительно в чем-то перед ней виноват.

Мне не требуется много времени, чтобы выяснить, что она думает, будто я ей изменяю. Когда напряженная атмосфера в гостиной становится невыносимой, я достаю свой телефон, чтобы посмотреть прогноз погоды – жаль, что там нет прогноза и для ее настроения, – и тут жена говорит:

– Этой ночью ты не выключил звук на своем телефоне.

Ее голос настолько холоден, что если б он подобно ветру пронесся по лесу, то заморозил бы все живое. И затем, слово за словом, она выкладывает все начистоту.

Ночью на мой телефон пришло сообщение и раздался звук рингтона. Жена рассердилась, потому что это нарушило ее сон, и решила отключить мой телефон. Когда она это делала, то случайно увидела текст пришедшего сообщения.

Я понятия не имею, что это за сообщение, поэтому внимательно просматриваю свои сообщения и читаю последнее из них. Честно сказать, до этого я даже не замечал, что у меня есть новое сообщение.

Оно от женщины с моей основной работы, офис-менеджера канцелярской компании. «Большое тебе спасибо за то, что выслушал меня» – вот что в нем говорится. И еще: «Спасибо за чудесную ночь». После текста идут смайлики-сердечки и милые стикеры. По моей спине начинает струиться холодный пот – мне сейчас намного страшнее, чем даже когда я попадал в темноте в засаду.

Это очень, очень плохо.

Конечно, я едва знаю эту женщину. Она всего лишь моя коллега и даже не входит в число тех, с кем я постоянно пересекаюсь по работе. Время от времени я сообщаю ей некоторые данные, вот и всё. У нее есть мой номер телефона, на случай если ей понадобится связаться со мной, пока я буду в командировке. Но я понятия не имею, о чем должен был слушать или какую замечательную ночь мы с ней якобы провели.

– Я думаю, может быть, она прислала мне это сообщение случайно… – Я не просто хватаюсь за соломинку и пытаюсь вывернуться – дело в том, что я знаю мою коллегу, и это действительно кажется мне наиболее вероятным объяснением.

Подумав об этом, я вспоминаю, что не так давно уже получал от нее сообщение. Я также видел, как однажды вечером, когда мы все работали допоздна, она мило болтала с другим коллегой, и оба они выглядели так, будто симпатизируют друг другу, – так, может быть, она хотела отправить свое нежное послание именно ему?

Моя жена в ответ вздыхает.

– Какая-то неубедительная отговорка, – бормочет она себе под нос и уходит развешивать белье.

* * *

– Я ничего не имею против людей, которые быстро двигаются. Если тебе хочется сделать движение – сделай его! Это как ход в игре! Ходы нужно делать!

Приближается зима, и с каждым днем становится все холоднее, но управляющий носит одежду с короткими рукавами. Руки у него не сказать чтобы особенно мускулистые, но они выглядят твердыми и жилистыми.

Несколько ранее я дал ему знать, что заинтересован в покупке квартиры, и он начал оформлять документы, но когда я сообщил ему по телефону, что хочу переехать как можно скорее, он ответил, что я должен приехать прямо сейчас.

Есть такое выражение: «Колокол звенит, стоит лишь в него ударить». Кажется, управляющий был рад отозваться тотчас, как тот колокол, и мне стало любопытно, есть у него вообще какие-то дела или же он постоянно свободен.

Я направился на адрес и встретился с ним в его комнате на первом этаже.

Эта комната оказалась на удивление хорошо обставлена. Кожаный диван, телевизор с большим жидкокристаллическим экраном, домашний кинотеатр. Все здесь выглядит дорого, солидно и явно подобрано со вкусом.

– Когда я смогу начать пользоваться моей собственностью?

– Если вы заплатите уже сегодня, то мы сможем устроить вас туда с завтрашнего дня.

– Так скоро?

– Ну, в другом месте, пожалуй, это произошло бы не так быстро… – Кажется, ему хотелось бы, чтобы я понимал, что скорость – это исключительно его заслуга. – Ваш сын хочет переехать сюда как можно скорее, да?

– Да, похоже на то, – отвечаю я несколько уклончиво.

– Ну да, конечно… – Он усмехается, бросая на меня понимающий взгляд. – Или все дело в том, что вам есть что скрывать?

– О чем вы?

– Некоторое время назад умер один политик, и полицейские нашли у него ключ от квартиры. Все предположили, что у него там любовница, и бросились выяснять это.

– И чем же все закончилось?

– Это его тайное место было полно экшен-фигурок «Гандам» [37]. Он просто хранил там свою коллекцию, которую собирал с детства.

– И это было как-то связано с политикой?

Я не пытаюсь специально пошутить, но, похоже, он в восторге от моего замечания и энергично кивает.

– У «Гандам» политик может многому научиться!

– Ну, в любом случае это не так уж сильно отличается от моей ситуации.

– Так, значит, у вас все-таки есть что припрятать, но вы не хотите, чтобы ваша семья это видела?

– Да, можно сказать и так.

– Это ведь не мертвое тело, верно?

Услышав его слова, я на мгновение пугаюсь, но затем вижу, что управляющий ничего такого не имеет в виду. Затем он добавляет:

– Не то чтобы это действительно было особенной проблемой…

– То есть вас устроило бы мертвое тело в квартире?

– До тех пор пока не поступят жалобы на вонь, или на какие-либо странные звуки, или на нашествие насекомых. В любом случае у меня были бы проблемы, но пока это никого больше не беспокоит, меня, как я и говорил,