он не надел галстук – благодаря этому его наряд имел не такой строгий вид.

– Я удаляюсь, – сказала Мэдлин и, поцеловав Фрэнсин в щеку, торопливо вышла из кухни.

– Вы выглядите прекрасно, – заметил Констейбл.

Оторопев, Фрэнсин настороженно посмотрела на него. Прежде никто никогда не говорил, что она выглядит прекрасно. Фрэнсин лихорадочно подыскивала слова, чтобы сделать ему ответный комплимент, но ее язык, казалось, не работал.

Тодд подвел ее к пассажирской двери фургона, открыл ее и протянул руку, чтобы помочь ей сесть. Фрэнсин беспомощно воззрилась на нее, затем села в фургон сама. И услышала, как Констейбл усмехнулся, идя к водительскому сиденью.

Путь через Эмблсайд и вокруг озера Уиндермир был настоящей пыткой. Пока они ехали, Фрэнсин так и не смогла придумать ни одной вступительной фразы. Это было неправильно, неловко. Ей не следовало соглашаться ехать.

Она искоса посмотрела на Констейбла. Похоже, он вовсе не чувствовал себя неловко; его длинные пальцы непринужденно лежали на руле, на губах играла чуть заметная улыбка, смысл которой был ей непонятен.

Дорога огибала озеро; затем Констейбл повернул и поехал по узкой крутой извилистой дороге, идущей вверх. Рядом с ней по склону холма, журча, тек ручей. В конце дороги стояло увитое глицинией викторианское здание, сложенное из сланцевых плит, с аспидной крышей; вид у него был роскошный, дорогой, и у Фрэнсин упало сердце – ведь, судя по всему, денег, которые она взяла с собой, не хватило бы даже на тарелку супа, заказывать который она, по словам Мэдлин, не должна.

Их провели через обшитый деревянными панелями зал, из которого открывался великолепный вид на озеро и окрестные холмы.

– Я заказал нам столик на террасе, – сказал Констейбл и вслед за метрдотелем прошел через стеклянную дверь. – Я подумал, что вы, возможно, предпочтете ужинать на воздухе.

Фрэнсин кивнула, тронутая его заботой.

После того как они уселись и заказали напитки, Фрэнсин стала смотреть не на Констейбла, а на вид. Она хорошо знала каждый из этих пустынных холмов на горизонте. Они были ее друзьями.

– Вы собираетесь разговаривать со мной? – с насмешливой улыбкой спросил Констейбл, когда их молчание затянулось на несколько томительных минут.

Фрэнсин честно ответила:

– Я не знаю, что говорить.

– Фрэнсин. – Он наклонился к ней через стол. – Не нервничайте. Я живу в вашем доме уже несколько недель. Я вижу вас каждый день. Так что просто расслабьтесь. Вы можете получить от этого ужина удовольствие, если дадите себе такую возможность.

– Я не умею болтать о том о сем. Мэдлин сказала, что я должна делать так, чтобы все время говорили вы сами, разговаривать о спорте и не говорить о работе… Нет, наоборот… И упомянула множество других вещей.

– Мы не станем говорить ни о спорте, ни о работе, – твердо сказал Констейбл. – У нас есть куда более интересные темы. – Он откинулся на спинку стула и улыбнулся. – Расскажите мне о своем детстве.

В Тодде Констейбле было нечто такое, что располагало к откровенности. Именно этого его качества Фрэнсин и опасалась с тех самых пор, как она познакомилась с ним. Потому что он был одним из тех немногих людей, кто действительно слушал ее, и, судя по всему, слушал с неподдельным интересом.

Поначалу Фрэнсин никак не удавалось начать рассказ, и ему приходилось помогать ей, но в конце концов она разговорилась. Блюда, которые ставили перед ними, имели приятный цвет и отличный вкус, но совсем не насыщали.

Принесли кофе и печенье, и тут Фрэнсин пришло в голову, что она завладела разговором и не последовала ни одному из советов Мэдлин.

– Что вы искали в вашем саду? – спросил Констейбл.

Растерявшись от внезапной смены темы, Фрэнсин пробормотала:

– Не понимаю, о чем вы. Я же говорила, что хочу выполоть все ядовитые растения.

– Нет, вы что-то искали. Полно, Фрэнсин, расскажите мне, что происходит в вашем доме.

Она покачала головой; ей хотелось рассказать ему все, но не хотелось выглядеть выжившей из ума старухой.

– Вы живете в страхе. Я заметил, какими травами вы обсадили ваш дом, и видел, как вы разговариваете с дубом у вас во дворе. – Тодд вздохнул. – В вашем доме водятся привидения?

Фрэнсин посмотрела ему в глаза и не смогла отвести взгляд.

– Почему вы разыскиваете своего отца через пятьдесят лет после того, как тот сбежал? – продолжил он, когда она не ответила. – Почему вы так боитесь кладбища? И как насчет той ночной бури? Тогда происходило что-то… – Тодд замолчал, подыскивая подходящее слово: – Что-то странное.

– Это была просто ужасная буря, – сказала Фрэнсин, но даже она сама понимала, что это звучит неубедительно. – В маленькой гостиной всегда дуло из дымохода, а когда поднялся ветер…

– А я думаю, что в вашем доме есть привидения, и вы пытаетесь это скрыть, – перебил ее Констейбл.

Фрэнсин сдалась. Она закрыла глаза с ужасным предчувствием, что ее первое свидание закончится катастрофой. И кивнула.

– Да, так оно и есть. В нем всегда были привидения.

– Значит, вы можете видеть привидения. – Его лицо было бесстрастно.

Фрэнсин снова кивнула, не понимая, верит он ей или нет.

– Да, есть несколько привидений, которых я часто вижу в доме или около него; во всяком случае, так было до тех пор, пока в дом не проник дух Джорджа… моего отца. Они боятся его… Ах да, я, разумеется, вижу их и в Хоксхеде, и в лесу; на покойницкой дороге их тьма.

– Наверняка это нелегко.

Пожав плечами и удивившись тому, что он воспринимает ее серьезно, Фрэнсин призналась:

– Я поняла, что это ненормально, только когда вошла в подростковый возраст.

– И вашего отца боятся не только привидения. – На лице Констейбла появилось то самое задумчивое выражение, которое теперь было ей хорошо знакомо. – Это он наставил вам синяков?

– Да. Сначала он поставил синяки Мэдлин, а потом через несколько дней от него досталось и мне. – И поскольку они уже затронули эту тему, она продолжила говорить и рассказала Констейблу все, что смогла узнать после того, как Мэдлин приехала домой с ужасной вестью, что когда-то семья Туэйт была намного больше.

Все это время Тодд глядел в пространство, временами кивая. Уже стемнело, и на террасе оставались только они двое.

– Не поймите меня неправильно, – сказал он, когда Фрэнсин замолчала, – но возможно ли, что эти привидения обитают только в вашей голове?

Фрэнсин застыла. Он ей не верит. Зря она ему рассказала. Она уставилась на свои колени, полная обиды.

– Для меня они более реальны, чем живые люди. – Подняла взгляд на него. – Вы мне не верите. – Ее голос прозвучал резко.