Мэдлин закатила глаза.

– Им надо придать форму, чтобы твои глаза выглядели больше.

– Нет! – рявкнула Фрэнсин. Она не имела никакого желания расставаться с частью своих бровей. – Мне хватит и того, что есть у тебя здесь.

– Но тебе нужен маникюр. Ты видела состояние своих рук?

Фрэнсин села на свои руки, зная, что в них так въелась грязь из сада, что ее больше невозможно вычистить из мелких складок. Она возмущенно уставилась на сестру.

– Ты зануда, Фрэнсин! – воскликнула Мэдлин и, постучав пальцем по губам, окинула сестру взглядом, который Фрэнсин сочла бы оскорбительным, если б ей срочно не была нужна помощь Мэдлин. – Иди и прими ванну. Мне надо подумать.

– О чем? – в недоумении спросила Фрэнсин. – Мне нужно только одно – платье.

Мэдлин опять повернулась к гардеробу.

– Иди, Фрэнсин. И вымойся как следует. Я хочу, чтобы, вернувшись со свидания, ты сияла. – Она замолчала, внимательно посмотрела на сестру и, сощурив глаза, прошептала: – Он и тебе причиняет вред… Когда это началось?

Фрэнсин пощупала синяк на своем плече. Он почти не болел.

– А ты видела свою шею?

Фрэнсин в ужасе замотала головой, когда Мэдлин поднесла ей зеркало. Шею опоясывала тонкая красная отметина.

– Я не могу пойти, да? – бесцветным голосом сказала она, не осмеливаясь рассказать сестре, что недавно произошло в кухне. – Нельзя же оставлять тебя здесь одну с этим… с этим существом.

– А вот и можешь. Мы прикроем эти синяки, так что никто ничего не узнает, а компанию мне составит Киф. Наш отец никогда не нападает, когда рядом кто-то есть. Он был трусом при жизни и остался трусом после смерти.

– Не называй его так! Он не был для нас отцом.

Мэдлин с усилием сглотнула, затем приклеила к своему лицу бодрую улыбку.

– Перестань волноваться и прими ванну! Забудь о нашем от… о Джордже и в кои-то веки сходи и развлекись.

Глава 18

За несколько минут до восьми часов, смущенно ежась, Фрэнсин возмущенно посмотрела вниз, на свое темно-зеленое платье. Его подол не доходил ей до колен! А ведь до этого никто не видел ее коленок… а тут еще это декольте! Мэдлин каким-то образом ухитрилась сделать так, что у нее образовалась ложбинка между грудями – с помощью бюстгальтера с объемными чашечками и макияжа. А Фрэнсин и не подозревала, что можно накладывать макияж на грудь.

Да, и макияж на лице… Теперь она выглядит как клоун. Лицо, глядящее на нее из зеркала, – не ее. Ее глаза стали длиннее и больше, ресницы сделались черными, бледная кожа приобрела сливочный оттенок, а губы больше не были тонкими, поскольку нижняя губа казалась теперь полной.

– Убери это, убери! – воскликнула она. – Я выгляжу ненормально!

– Заткнись, – сказала Мэдлин, держа во рту множество шпилек, с помощью которых она укладывала длинные белые волосы Фрэнсин в шиньон. – Готово! – Она сделала шаг назад, чтобы полюбоваться своей работой, склонила голову набок, затем кивнула: – Неплохо.

– А вот и нет! Я никуда не пойду!

Но Мэдлин, не обращая внимания на ее протесты, схватила сестру за руку и, толкая перед собой, потащила ее на первый этаж.

– Вот, – сказала она, когда они спустились в вестибюль и Мэдлин уложила одну прядь волос сестры так, чтобы та волнами ниспадала на ее плечо. – Не забывай часто улыбаться и смеяться над его шутками, даже если они будут несмешными. Мужчинам очень нравится считать себя остроумными, вот и уверь его в этом. И не будет вреда, если ты станешь отпускать ему комплименты – не слишком часто, но достаточно часто, чтобы повысить его самооценку. И не заказывай суп.

– Почему? – удивилась Фрэнсин.

– Ты измажешься. И не заказывай все те блюда, которые закажет он. По-моему, Тодд из тех мужчин, которым нравятся женщины, живущие своим собственным умом.

– Я всегда живу своим собственным умом!

– И не пытайся доминировать в разговоре. Ты не обязана слушать, когда он будет говорить, но при этом тебе надо делать вид, будто ты слушаешь.

– Почему бы мне его не послушать? Возможно, он скажет что-то интересное.

– И расспрашивай его о его работе, но делай это неназойливо. Мужчины любят говорить о своих профессиональных делах. И старайся уводить разговор в сторону, если он заговорит о спорте…

Фрэнсин обреченно кивала, нервничая так, что ей казалось, что сейчас ее вырвет прямо на то красивое платье, которое ей дала Мэдлин. Слава богу, если Констейбл будет говорить все время.

– И в конце, когда вы будете пить кофе, тебе надо будет тянуть время. Ни в коем случае не спеши возвращаться домой, не то он подумает, что ты не хочешь общаться с ним, – продолжила Мэдлин.

Снаружи послышался лязг. Сестры переглянулись, на их лицах отразилась тревога.

– Это наверняка какие-нибудь пустяки, – сказала Фрэнсин, но она уже спешила в столовую, на ходу выглядывая в каждое окно; сразу за ней следовала Мэдлин. Дойдя до самого дальнего окна, она нахмурилась.

В ее опустошенном саду стоял Киф, окруженный длинными металлическими стержнями. Увидев сестер, ирландец показал им большой палец.

– Извините! – крикнул он. – Просто для работы нужно соорудить леса. Это продлится недолго.

– Да, это пустяки, – согласилась Мэдлин, и на ее лице отразилось облегчение. – На секунду мне показалось… – Она запнулась и улыбнулась Фрэнсин. – Чем-то гремят и на третьем этаже. Сама я не помню, когда в последний раз поднималась туда. От библиотеки меня всегда бросало в дрожь.

Фрэнсин сдвинула брови.

– Это для часовой башни. Мистер Констейбл сказал, что ее основание просело… А мне нравится наша библиотека.

– Еще бы. И, ради бога, не называй его мистером Констейблом. Зови его Тодд, ведь сейчас не Викторианская эпоха. Так о чем я говорила? – продолжила Мэдлин, когда они опять вышли в вестибюль. – Ах да, кофе… В конце свидания наступает самый задушевный момент, тогда и надо начинать задавать личные вопросы… И ты могла бы попытаться немного пофлиртовать.

– Пофлиртовать? – Фрэнсин в ужасе уставилась на сестру. – Я же вообще не представляю, как это делается!

Мэдлин прикусила губу.

– Ну хорошо, оставим разговор о флирте, но тебе надо будет хотя бы постараться показаться интересной. Не говори все время о садоводстве, не то… У тебя есть какие-то другие интересы?

– Книги.

– Отлично! Разговаривая о книгах, ты сможешь выглядеть умной, но не высказывай свое мнение слишком уж решительно.

– А я надеюсь, что она будет высказывать его весьма решительно, – сказал Констейбл, спустившись по лестнице. Он выглядел щеголевато в темном костюме и белой рубашке, красиво оттеняющей темную кожу. Фрэнсин почувствовала облегчение от того, что