Из динамика раздался звонкий голос:

- Скажи пароль!

- Пароль!

- Дядя, ты там не шути! Не открою!

Майор открыл было рот, но Максим схватил его за плечо.

- Сам скажи пароль! – крикнул он в микрофон.

Человек за дверью умолк. Недоумение было столь серьезно, что Проводнику ничего не стоило выудить из его памяти два заветных итальянских слова, которые тот едва не шептал.

- Devi crederci! Ты должен верить! – раздельно произнес Максим.

Приглушенно лязгнул фиксатор.

- А ты говорил, мысли читать нельзя, - нахмурился майор.

- Если очень хочется, то можно. Для этого человек должен сосредоточенно думать о чем-то по-настоящему важном. И тогда мысль прожжет магистраль в мой череп.

- Мне долго еще ждать? Сами крутите эту штуковину! Я еле закрыла! – раздалось в динамиках.

Майор без видимых усилий провернул штурвал и потянул за ручку. Стальные петли не скрипнули, дверь отворилась плавно и бесшумно. В уши ворвалось тарахтение дизель-генератора. Девочка-подросток в камуфляже отступила, пропуская группу через тамбур.

- Познакомьтесь, - сказал Максим, указывая на нее. - Яна Трефилова. Дочь Аллы Владимировны, владелицы сети казино и прочих игорных заведений.

- Где остальные дети? – нахмурился майор. – Я – Рыжий Кот!

Яна недоуменно уставилась на него:

- Я думала, Рыжий Кот – он, - ткнула она пальцем в повязку на голове Проводника. – Ха! Господин Безымянный! Клево ты обчистил мамино казино! За это тебя так разукрасили?

Максим оглядел спортивную фигурку девочки. Камуфляж, словно наэлектризованный, прилип к ее телу. Даже на хрупкой Олесе одежда висела чуть мешком, что там говорить о самом Проводнике – вечно грязном и расхристанном. Разве что майор с его армейской привычкой носить форму мог поспорить с Яной в элегантности.

Она перехватила взгляд и, нимало не смутившись, провела рукой по едва выступающей груди:

- Это скаутский прикид. Валите за мной, - сказала она чуть развязным тоном.

Максим захлопнул дверь, повернул и заблокировал штурвал. Лишь обезопасив себя и остальных, он вошел в убежище.

На койке, положив под голову замызганную подушку, лежал мальчик в больших пластмассовых очках. Он читал книгу, тщательно проговаривая слова, словно прожевывал их вслух и, выплюнув, глотал прочитанное обратно.

Яна, как заправская вожатая, зычно крикнула:

- Становись!

Мальчик слетел с койки. Со всех концов убежища раздался топот ног, и через несколько секунд между койками выстроилась пестрая шеренга. Девочка с косичками замешкалась, встала в строй последней и «вожатая» отвесила той подзатыльник. Боль и обида горькой волной прокатились по комнате. Точно так же, как в детстве…

У Максима оборвалось все в груди. Он схватил Яну за плечи, встряхнул и прорычал:

- Не смей! Не смей больше так! Никогда!

Проводник отпустил ее, сбросил на пол рюкзак, обнял «тозик» и бросился на койку. В уши вонзилось единственное слово Яны: «Псих!»

Максим уткнулся носом в подушку, лаская пальцами холодную сталь ружейного ствола. Наконец, понемногу он успокоился, пришел в себя и вытер мокрые глаза. Олеся терпеливо ждала у изголовья.

- Идем за мной! – воскликнул Проводник, схватил жену за руку и потащил ее за собой.

- Голубки, вы куда? – встрепенулся майор.

- В генераторную. Надо заглушить дизель. Сейчас убежище питается от электростанции. К чему зря жечь соляру?

Проводник перекрыл топливный кран. Урчание дизеля смолкло. Убежище погрузилось в непроглядную тьму.

- Наверное, выбило автомат на подстанции. Я посмотрю.

Максим включил фонарь, жестом приказал жене идти за ним, и выскочил в непроглядную тьму. Заметно похолодало, накрапывал нудный дождь. Ледяные капли стекали на лицо, пронизывающий ветер забирался под наглухо застегнутую куртку. Деревья, зеленые днем, и призрачно-черные сейчас, ночью, махали ветками-руками, словно потерпевшие кораблекрушение призывали на помощь спасательное судно.

Проводник, ежась, пробежал по мощеной плиткой дорожке к огороженному металлической сеткой зданию. Приоткрытая дверь поскрипывала на ветру. Внутри басовито гудел трансформатор. Медные шины на распределительном щите потемнели от времени, но изоляция кабелей выглядела как будто целой. Максим посветил фонарем и включил автоматы с надписью «Убежище». В глубине подстанции клацнуло реле.

- Вроде все, - неуверенно сказал Проводник. Внезапно обнял жену за плечи, посмотрел в глаза и в отчаянии крикнул: - Не знаю, как я буду выводить из Зоны одиннадцать человек! Не знаю!

Олеся не успела ответить. Максим, стыдясь минутной слабости, отпустил ее, развернулся и зашагал в радиоцентр.

В убежище горели лампы. Едва переступив порог, Максим услышал мягкий голос Ирины. Ребятишки сидели полукругом, внимательно глядя ей в глаза и едва ли не буквально развесив уши. Как-то уж слишком быстро у нее получилось завладеть детским вниманием и завоевать даже не уважение а, скорее, благоговение со стороны пятерых сорванцов. Лишь Яна, вытянув длинные ноги на койке, о чем-то кокетничала с майором.

Проводник направился было в генераторную. Ирина ошарашила его:

- Максим! Что такое доброта?

- Это когда мама не бьет головой о шкаф, - не задумываясь, ответил он.

Яна открыла рот. У Ирины полезли на лоб глаза:

- Мне Константин Владимирович говорил… но что-то светлое ты можешь вспомнить?

Максим с тоской обвел глазами детей. Близнецы напряженно сжали губы, ожидая ответа. Спортивный мальчуган в камуфляже наморщил высокий, как у Яны, лоб и ухмылялся. «Ботаник» в очках и девочка с косичками разглядывали свои ладони.

- Наверное, - тихо сказал Проводник. - Когда гостил у бабушки, она читала мне сказки. У нее было так хорошо. Жаль, это было раз в жизни.

- Почему она не взяла тебя снова? – спросила Ирина.

Максим ответил нервно, повышая тон с каждым предложением:

- Она умерла после разговора с мамой. Не выдержало сердце. Устроила мне месяц настоящего детства и свалила на тот свет! Предательница! Из-за нее я узнал, что все может быть по-другому! Так бы сидел себе у матери под юбкой и ни о чем не задумывался!

Максим вскочил, несколько минут походил туда-сюда и упал на свободную койку. Ирина села возле его ног:

- Прости. Я не знала…

Максим прикрыл глаза ладонью:

- Ничего. Вы пробили мою броню. Но это даже хорошо. Я ведь чувствую себя танком.

- Каким еще танком? – не поняла Ирина.

- Из бабушкиной сказки. Я до сих пор ее помню. Хотите, расскажу?

Ирина обернулась к детям. Те, едва дыша, внимательно смотрели на Максима.

- Без слов понятно! – сказала она. – Хотим!

Глава 11