место убийства вместе с оперативниками и криминалистами. – Три свидетеля – вы и старуха – своими глазами видели в его руке топор. Он принадлежит Медозовым. Топором Марат рубил дрова – у них в доме печное отопление. Он показывал вам отрубленную голову сестры, словно трофей. Каких доказательств его вины в убийстве вам еще нужно?

Он обращался к Кате и Гектору. Оперативная группа проводила тщательный осмотр участка и дома Медозовых, и он продолжался очень долго. Давно стемнело – полицейские машины светили фарами через распахнутые ворота на участок. К этому моменту бабку Гарифы увезли на «Скорой» в кашинскую больницу. Оставлять в доме ее было немыслимо. Марата дотошно допрашивали сотрудники чуриловской полиции, но толку не добились – он бубнил как заведенный то, что лепетал Гектору.

Криминалисты осмотрели садовую дорожку, траву, гравий, на котором стояла машина Гарифы, но кроме следа волочения тела на траве и лужи крови на дорожке ничего не нашли. Судмедэксперт определил по состоянию трупа давность смерти в час-полтора на момент обнаружения. Убийство Гарифы произошло незадолго до того, как Катя и Гектор появились на улице Октябрьской.

– Она приехала домой к своим, сама открыла ворота, загнала машину под навес. Ее бабка отсутствовала, ее ненормальный брат рубил дрова топором, – заявил майор Арефьев. – Он напал на сестру…

– Ее мог убить не брат, – заявил Гектор. – Когда она загнала машину на участок, ворота оставались незапертыми. Убийца свободно зашел. Дома в это время отсутствовала не только старуха, но и Марат. Убийца оказался один на один с Гарифой, он выбрал момент.

Насчет старухи установили все быстро – путаясь и рыдая, она поведала, что в пятом часу отправилась за сахарным песком в палатку на улице Садовой. В свои восемьдесят пять она еще сама регулярно ходила в магазин, не надеясь на внуков. У палатки встретила подруг-старух, и они до сумерек просидели со своими сумками-колясками, набитыми гречкой и сахарным песком, на завалинке у палатки, обсуждая новости и болезни. Момент ее возвращения домой Катя и Гектор видели лично.

А с Маратом сохранялась полная неопределенность – он твердил, что «пошел гулять на пруд», а раньше действительно колол для печки дрова топором и перекапывал грядки. Свою работу грузчиком в магазине сестры он пропустил, потому что она так велела. Дальше его показания были следующими: нашел сестру «спящей в траве, и у нее отвалилась голова». Насчет вопроса про орудие убийства – как топор оказался в его руках – ненормальный вообще ничего вразумительного не отвечал, корчил гримасы, даже порой хихикал. Его реакция на произошедшее пугала.

Пруд – заросшая ряской и тиной лужа – находился на окраине частного сектора. Традиционный деревенский «пожарный водоем», от дома Медозовых до него – примерно полкилометра.

– Тело отправим в областное бюро судмедэкспертиз, потому что случай беспрецедентный, обезглавливание, – сообщил судмедэксперт. – Я считаю, ей голову отрубили уже мертвой, однако… У нее рана сбоку почти у виска. Закрытая черепно-мозговая травма. Думаю, что от обуха топора. Ее оглушили сначала, а голову отчленили, когда она упала – причем тело перетащили на садовую дорожку, на более твердую поверхность, где удобнее рубить. На лезвии топора кровь и темные волосы. Экспертизу, конечно, проведем, но и так ясно, что волосы и кровь – потерпевшей.

– Ее мог убить и не брат, – настойчиво повторил Гектор майору Арефьеву. – Мы ей звонили примерно за час с четвертью до убийства с дороги, она подъезжала к дому и сообщила, что ее подрезали. Какая-то машина. Кто-то преследовал ее, возможно, пытался даже устроить аварию. Надо проверить что за тачка.

– Я проверю, – почти грозно пообещал майор Арефьев. – Я все проверю, коллега. Каждый факт, каждую улику. С тех пор как вы вдвоем появились в Чурилове и подняли со дна старое, в общем-то, раскрытое дело, у нас здесь снова слухи клубятся. И я буду проверять все, чтобы меня никто не упрекнул, как упрекали тогда моих предшественников. Машина ее подрезала? Отыщем, найдем. Только я хочу сказать вам, Гектор Игоревич, ее братец с детства состоял на учете в психдиспансере, это все в городе знали. Ему двадцать один год. Дважды на него нам поступали жалобы от граждан, от женщин за неподобающее поведение в публичном месте. Он постоянно мастурбировал на баб. – Майор Арефьев понизил голос. – Весной в торговом центре вообще произошел инцидент с рукоприкладством – супружеская пара из Тулы посетила магазин Гарифы. И Марат начал мастурбировать при них, супруг полез в драку, он разбил Марату нос. Наши, чуриловские, так остро не реагировали, они жалели его – все знали его историю, его болезнь, поэтому и мы, полиция, закрывали глаза. А что сделаешь? В психбольнице он часто лежал, но затем его выписывали, и он возвращался домой. Гарифа с ним намучилась. Но она же, пардон, тоже баба, он в своем безумии уже и на сестру мог покуситься. Полез к ней, а когда она его отвергла, ударил топором.

– Никаких признаков борьбы или изнасилования нет, – отрезал Гектор. – На нее совершили нападение, когда она вышла из машины и еще не успела закрыть ворота.

– Полковник, Гарифа могла просто затрещину Марату влепить – она его по морде хлестала прилюдно, отучала от мастурбации. Он терпел до поры до времени, до нынешнего вечера, а затем ответил ей – ударом топора.

Катя вспомнила, как Гарифа на их глазах дала пощечину брату в магазине. Что ж… У майора Арефьева свои аргументы. Он уже определился с виновным в убийстве бывшей одноклассницы. А у них с Гектором свой взгляд. Катя не вмешивалась в их спор. Она еще не оправилась от шока, ее всю трясло. Лучше пока помолчать.

Подметила и нечто иное: Гектор не спешил выкладывать майору Арефьеву новость о словах Гарифы – что она о чем-то вспомнила в связи с давним убийством. И не спрашивал его о несостоявшемся женихе Алике – Алексее Ладовском. Видимо, Гектор не может простить ему, что он моментально слил кашинским коллегам информацию об их приезде в Чурилов. И то, что Арефьев выяснял тайком, кто вообще такой полковник Гектор Игоревич Борщов, какие у него полномочия копаться в прошлом города Чурилова.

Словно подтверждая ее мысли, Арефьев довольно резко заявил, что им – ей как представителю пресс-службы и ее «спутнику» (он намеренно определил статус Гектора именно так – неопределенно) больше нечего делать на месте происшествия. Отправляйтесь в УВД – позже вас допросит следователь, а пока оба напишете объяснения как свидетели произошедшего. И радуйтесь, что на месте убийства оказался третий очевидец – старуха Медозова, подтвердившая,