– Следующие уколы через шесть часов, график меняется, – шепнула Катя.

В туалете пахло хлоркой и дезинфекцией. Дверь кто-то дернул снаружи. Они оторвались друг от друга, Катя быстро собрала осколки ампул, шприцы в салфетку, положила в шопер. Гектор умылся ледяной водой. Пригладил мокрые растрепанные волосы. Возле служебного туалета ждал своей очереди зам по тылу, которого майор Арефьев приглашал в прошлый раз, – непосредственный участник давней погони за Воскресенским. Он окинул их весьма красноречивым взглядом, когда они появились из туалета вместе. Однако от замечаний воздержался, узрев выражение лица Гектора, сулящее любопытному немалые проблемы.

– Машину нашли, – лаконично сообщил он.

Гектор снова взял Катю за руку и повел за собой по коридору к дежурной части, возле нее собрались оперативники, возглавляемые майором Арефьевым. Прицел камер сыграл свою роль – полицейские словно по команде обернулись, наблюдая, как «парочка» приближается по коридору. Однако от стебных комментариев чуриловцы тоже воздерживались, их отпугивал вызывающий дерзкий вид полковника Гектора Игоревича Борщова.

– Что за тачка подрезала Гарифу Медозову? – громко бросил Гектор в лицо всей чуриловской компании.

– «Рено», серебристый «Логан», старый, – ответил ему майор Арефьев.

Гектор и Катя резко остановились. «Рено»… Катя вспомнила грозовую ночь и машину с распахнутыми дверями… «Рено Логан», инвалидка с ручным управлением тромбониста Зарецкого, которого утром выписали из больницы… «Рено», чудом не спаленный ударом молнии… Ему лишь поменяли переднее колесо – подполковник Веригин в ординаторской сам об этом тогда объявил.

– Водителя задержали? – Гектора новость на мгновение выбила из колеи.

– Уже везут в управление. Да вон они. – Майор Арефьев указал глазами на монитор дежурной части с выводом внешних уличных камер. Возле УВД как раз затормозила патрульная машина.

Голоса, шум…

Катю новость тоже несказанно поразила – тромбонист… Женя Зарецкий и Гарифа?!

– Их несколько – задержанных, – произнес майор Арефьев.

В УВД зашли патрульные, а с ними трое… подростков в замызганных спортивных костюмах. От них разило пивом.

– Мальчишки? Так это они? – не сдержалась Катя.

– Третий раз уже попадаются. Вождение без прав. Живут все недалеко от Гарифы, «Рено» принадлежит родителям одного из них. Надуются пива, крадут у предков ключи и айда кататься. Как вы сказали, что Гарифу вблизи от дома подрезали, мы сразу на них подумали – первые кандидаты аварии устраивать. Или гонки без правил. – Майор Арефьев повысил голос.

– Мы ниче плохого не делали! Какие аварии? Мы просто решили пошутить! Прикололись! – бубнили подростки. – И пива мы не пили. А она… кривая… сама правила нарушила! Еще послала нас из тачки своей. И права она по блату получила за взятку! В городе все это знают!

– Какие еще тачки были на дороге, кроме вашей и ее? – спросил Гектор подростков. – Быстро, вспоминайте, ну!

– Пилили… вроде внедорожник сзади, потом отстал. И еще какие-то… белая тачка, корыто. И другие. – Подростки вспоминали нехотя и вразнобой.

Задержанных повели в кабинет – оформлять езду без прав. Гектор и Катя вернулись к объяснительным. Гектор пролистал присланные сообщения и файлы в своем навороченном мобильном.

– Внедорожник… У Пяткина «Лендкрузер» черный. А Ларисе Филатовой принадлежит белая «Киа», ранее зарегистрированная на ее покойного мужа.

Катя кивнула. И пожала плечами – ах, если бы все было так просто. Но нет простоты в страшном и кровавом деле.

Глава 26

Мидас

Из чуриловской полиции Катю и Гектора отпустили только в половине восьмого утра, после приезда следователя. Тот допросил их как свидетелей происшедшего и перекочевал спозаранку в кашинскую больницу – допрашивать старуху Медозову. Марата тем временем отправили не в следственный изолятор, а под конвоем в психиатрическую больницу, с последующим проведением ему комплексных судебно-психиатрических экспертиз.

– Мы со следователем солидарны во мнении насчет нашего главного подозреваемого, – сообщил со скрытым торжеством майор Арефьев Кате. – Если вы продолжите и дальше настаивать, что убийство Гарифы связано с нашей старой трагедией, обросшей за столько лет домыслами и слухами, учтите мои профессиональные возражения – гибель пожарного Мосина в Кашине еще можно с натяжкой связать с нашим делом, потому что он проходил свидетелем. Но Гарифа Медозова тогда сама считалась главной подозреваемой в убийстве. Только не говорите сейчас, что Гарифе кто-то отомстил за смерть Полины и Аглаи.

– А если все же ее брат невиновен? – возразила Катя. – Неужели вам, майор, самому не хочется отыскать истинного убийцу одноклассницы, вашей первой школьной привязанности?

– Ложь, – отрезал майор Арефьев. И покраснел. – Гарифа про меня вам сказала? Она вечно сочиняла небылицы, как в нее все когда-то влюблялись. Компенсация за уродство, за одиночество и неустроенность. У нас с ней… с Медозовой ничего никогда не было. А что касается сплетен насчет получения ею по блату водительских прав, тоже вранье. Ей сделали исключение ввиду того, что у нее на руках сразу два инвалида – брат и бабка, и сама она инвалид. А бизнес ее требует мобильности.

Мрачный Гектор слушал их перепалку молча.

– Брось, Катенька, его сейчас не переспоришь. Он для себя все уже раскрыл и назначил виноватого, – шепнул он. – Помощи доблестной чуриловской полиции мы не дождемся. Айда в отель, дух переведем и подумаем, что нам дальше предпринимать. Самостоятельно. Сепаратно от майора Арефьева.

В гостевом доме в их номере Катя сделала Гектору уколы – как раз время подоспело. И наконец-то хорошие новости: температура у него к утру спала, а вид шрама и швов (по крайней мере, тот фрагмент внизу живота, который Гектор обнажил во время инъекций) был почти нормальным, воспаление здесь практически сошло на нет. Обрадованная Катя пылко заверила Гектора, что уколы помогают и лекарства действуют! И попросила его осмотреть себя в душе – есть ли изменения на месте пластики в лучшую сторону? Затем она сама проверила состояние его осколочной раны, сняла пластырь, там все было хорошо. Пока он мылся и перебинтовывался, Катя позвонила шефу пресс-центра. И сообщила, что в Чурилове убили Гарифу Медозову, связанную с их расследованием, но местная полиция уже обвинила ее сумасшедшего брата, хотя она, Катя, сомневается. Шеф, как всегда, поверил Кате – работай дальше, как считаешь нужным в Чурилове и в Кашине, делай что должно как криминальный журналист. Катя поинтересовалась у него: а что нового по кашинскому убийству, по которому ей отрезали все официальные каналы информации через местную полицию? Как его подают в главке с точки зрения версий и подозреваемых? Шеф пресс-службы ответил, что резонансное убийство тоже позиционируют как почти раскрытое: в нем обвиняют рабочих – строителей,