Пройдя ещё немного и наступив по чистой случайности на красивые цветы, растущие как всегда в нужном месте, Сокол увидел неподалёку домик. Вокруг него была просторная территория, а деревья располагались так, что укрывали хрупкую постройку. Также рядом протекал тонкий ручеёк, и это взбодрило Сокола до такой степени, что он почти рванул к воде. Благо, его отвлекли голоса.

Выбрав наиболее выгодную для себя позицию, Сокол притаился. Журчащий ручей манил его, но он глотал слюну и героически терпел. Если бы здесь была Медея, то она бы обязательно сказала, что он не так уж и плох в стратегических делах. Впрочем, будь она тут со своей флягой, то у него не возникло бы желания выпить воду, в которой, без сомнений, полоскали грязную одежду.

Воспоминание о ней вызвало грусть. Сокол тут же задумался над тем, как там Стриго и всё ли с ним было в порядке. Он даже, к своему ужасу, не забыл о Делеане, а это уже было каким-то звоночком.

Внезапно раздался шум, обычно возникающий, когда бьётся посуда. Голоса перешли на крик, кто-то, очевидно, дети, заплакал. Сокол недоумевающе всмотрелся в окна дома, но те были зашторены. После детского плача послышался женский, отворилась дверь и вышло пять человек, одетых в пёструю одежду, отличающую их от остальных.

Это были праведники Пристанища, и они всегда носили тёмно-синие с зелёными вставками одеяния, которые, по сравнению с рясами чтящих и длинными в пол платьями насельниц, отличались материалом: это была не просто ткань, это — настоящая броня, защищающая их от угрозы. Их спину и грудь украшал священный знак — Солнце, которое оплетал терновый венок — признак святости, нерушимости. Показатель того, что сам Сущий, находящийся на Небесах, выбрал их для несения своей воли. На руке — повязка с таким же светло-зелёным знаком, его крупные белые копии были вышиты и на коротком, перекинутом через плечо, синем плаще.

Один праведник, вцепившись в сальные пряди кричащей женщины, волок её за собой, двое других небрежно тащили детей, а четвёртый грубо толкал мужчину, из-за чего тот постоянно падал. Пятый, с идеальной осанкой, гордо стоял перед ними и держал золотистый свиток.

Приговор.

Веришь ли ты в то, что ваш Сущий давал добро на столь жестокое обращение? Маловероятно.

— В связи с неоднократными нарушениями, — начал громогласно пятый праведник, — с игнорированием наших предупреждений, с подстрекательством народа, а также в связи отказа от веры в Сущего было поставлено, что вы предадитесь за ваши грехи огню. Дети в силу возраста отправятся на исправительные работы.

— Нет! — закричал мужчина и попытался вырваться. — Должен быть суд! Законный!

Праведник свысока посмотрел на это, по его мнению, грязное отродье, и отдал приказ. Тот, кто держал главу семьи, грубо повалил его, схватил за волосы и несколько раз без жалости впечатал в землю. Из искривившегося носа мужчины обильно полилась кровь, а на щеки появилась рана — скорее всего, он неудачно попал на маленький острый камень, который его и царапнул.

Жена, захлёбываясь слезами, потянулась к мужу, но её ждало не менее жестокое наказание. Праведник дёрнул её, и некоторые пряди остались в его руке. Он ударил её со всей дури, отчего женщина упала на колени. Её белое, некогда красивое платье теперь всё посерело, в некоторых местах и вовсе разодралось и обнажило загорелые участки кожи и грудь.

— Нет-нет… это… так нельзя… — пролепетал Сокол, отказываясь воспринимать то безумство, которое ему не посчастливилось увидеть.

Девочка, лет семи, с трудом сдерживалась от слёз. Она крепко прижимала к себе младшего брата, чтобы отгородить его от кошмара наяву, и утыкалась ему в макушку, что-то шептала и мечтала лишь о том, чтобы всё это поскорее закончилось.

— К перечисленным выше нарушениям добавляется сопротивление священному суду. Дети последуют за родителями.

— Пожалуйста… — невнятно взмолился мужчина. — Не надо…

Сокол, сжав зубы, с презрением смотрел на безмозглого и бессердечного праведника. Он был в шаге от того, чтобы выбежать прямо так, без единой возможности выиграть, чтобы просто остановить эту несправедливость и спасти семью, не заслуживающую подобного наказания.

Нет. Не смей. Это не твоя забота. Забудь про них. Они всё равно рано или поздно сдохнут: с твоей помощью или без.

Праведник со свитком подошёл к главе семьи и наступил ему всем весом на полусогнутые пальцы. Мерзко хрустнули кости, некоторые продырявили мясо, распороли кожу и теперь тошнотворно торчали наружу. Мужчина, прежде старавшийся стойко держаться и не показывать свою боль, пронзительно закричал на весь лес, из-за чего ему прилетело носком обуви по лицу.

— Чтобы подобное не происходило, надо следовать простейшим правилам.

Это было последней каплей.

Сокол выбежал из своего укрытия, но его рука под управлением духа схватилась за кустик и не позволила эффектно появиться и проучить праведников. Он сильно ударил себя по запястью, но сам же за это и поплатился.

Стой, придурок! Я не умру из-за твоих нелепых амбиций!

— Мы обязаны им помочь!

И семья, и служители Пристанища повернулись к Соколу. От пристального внимания он почувствовал себя сконфуженно, но уже было поздно прятаться. Его заметили.

— Эй, ты! — прокричал самый главный. — Кто ты такой?!

Отлично… Отлично! Ты влип, идиот!

— Кто, Сущий тебя дери, ты такой?!

— Животное! Как ты смеешь использовать такие слова?!

— Нет, как ты смеешь обижать других людей? Вы должны их защищать, а не уродовать!

Праведник, очевидно, был не готов разбрасываться словами. Он предпочитал действовать, и потому приказал остальным взять Сокола. Трое, потеряв интерес к семье, выхватили свои мечи и угрожающе двинулись на наёмника.

— Его тоже на костёр.

Дух ослабил хватку, и Сокол наконец-то смог отстраниться от куста. Он выхватил оружие, но засомневался, что оно ему поможет.

— Сущий бы точно не хотел, чтобы людей с другими взглядами за это гоняли и убивали!

— Ты не имеешь никакого права говорить о его желаниях!

Сокол на свой страх и риск побежал на врагов. Левая рука слабо подчинялась его воле, что значительно усложняло жизнь. Он ругался на Ахерона, но без особой пользы. Тот ничего не сделает ради Сокола. Для него это было весёлое шоу, а не битва, в которой нужно выжить.

— Зато ты имеешь, кретин!

Сокол напал первым. Он задел одного праведника, но меч попал по броне. Мужчина толкнул его ногой, и Сокол был вынужден отступить. Он напал ещё раз, но другой выставил оружие и отразил удар.

Браво! Какой гениальный ход.

— На что ты надеялся, нечестивец? Спасти эти пропащие души? В одиночку? При иных обстоятельствах мне было бы тебя жаль.

— Вместо того, чтобы болтать, ты бы мог мне подсобить, — тихо сказал духу Сокол.