ничего говорить я не собираюсь. Иначе это приговор не только Роману, но и мне с Большаком.

Наконец, всё это заканчивается. Не знаю сколько я провёл здесь времени, но всё, рано или поздно, приходит к концу. Вот и мои мучения тоже.

— Придётся сделать тебе укольчик, — говорит мой мучитель и вводит внутривенно какую-то гадость.

— Твою мать, Михалыч! — ору я. — Нахера химию-то?!

Он садится на стул напротив меня и ждёт. Боль отступает и мне делается хорошо. Начинает кружиться голова и накатывает чувство радости. Полагаю, это не «сыворотка правды». Санкцию на неё даёт очень высокое начальство, так что…

Так что, скорее всего это «амиталовое интервью», применяемое в психиатрии, кстати. Кофеин с какими-то барбитуратами, что ли, точно не помню…

— Как самочувствие? — спрашивает палач-мучитель

— Малюта ты Скуратов, — отвечаю я с улыбкой. — Нормальное самочувствие. Хорошее.

Ощущение, будто я стакан водки накатил. Лишь бы только не сболтнуть лишнего. Надо говорить про что угодно, только не… Что-то отвлечённое, короче…

— Как вы познакомились с Куренковым? — спрашивает он.

— На конгрессе резидентов иностранных разведок в Лас-Вегасе. Он ставил на красное, чтобы заработать на свадьбу. Брак, заключённый в Лас-Вегасе, не признаётся в Советском Союзе. И это совершенно правильно.

Ёлки, и стараться не нужно, само льётся. Полный бред, но это и хорошо…

— Какое задание дал тебе Куренков перед отправкой в Москву?

— Я должен был выйти в открытый космос без скафандра. Электрические разряды, накопленные в организме и тренировка с задержкой дыхания превратили меня в человека-паука.

И всё в таком духе. Твою дивизию. Даже весело…

Минут через пятнадцать Михал Михалыч встаёт и уходит, и я остаюсь один. Ну что, попробовать вырваться? Хрен там, стул прикручен к полу. Я пытаюсь освободить руки, но не успеваю, потому что дверь снова открывается и в неё заходит… Так, погодите минуточку, это глюки или я действительно это вижу?

В неё заходит Роман Куренков и садится в кресло, где только что сидел садист Михал Михалыч.

— Не понял, Рома, это чё за приколы?

— Я понимаю, — грустно кивает он, — Но я должен был это сделать.

— Фигасе! — присвистываю я. — Ну ты и козёл, Роман Александрович.

— Что поделать, — пожимает он плечами. — Ставки очень высокие и я должен понимать, что могу тебе доверять, могу на тебя положиться.

— Фигасе! — пьяно повторяю я. — Я тогда тебя тоже проверю, ладно? Ты-то, в случае чего, просто на меня стрелки переведёшь, так что мне надо гораздо сильнее быть в тебе уверенным. Надо понимать, в конце концов, спайдер-мент ты или нет.

— Егор, ты молодец. Честное слово.

А то я и без тебя не знаю.

— Мы с тобой провели тест по методике подготовки американских спецназовцев ЦРУ.

— Это типа в меня гордость должно вселять? — фыркаю я. — Чёт не вселяется. А презрение вот вселяется. Знаешь к кому?

— Извини, понимаю, как это всё выглядит, но ты блестяще прошёл проверку.

Лошара ты, Рома. Хрень это всё и ничего не доказывает результат твоей проверки. В реальных условиях и вопросы были бы другие и подходы. Кто знает, может мне выгоднее было бы сдать тебя…

— Я сейчас тебя отстегну, — продолжает он, – и освобожу. Ты только спокойно сиди.

— Я щас тебя сюда посажу и электрод в жопу засуну. И посмотрим, насколько тебе самому можно верить.

— Ладно-ладно, не бузи. Сейчас ляжешь, поспишь, а через пару часиков будешь, как огурчик.

— Дурак ты Рома, — не сдерживаю я себя под воздействием препарата. — Не на то время и силы тратишь. И моё здоровье, кстати. Тебе нужно сеть строить из высокопоставленных комитетчиков. Прикармливать, приголубливать. Большие дела начинаем, а кто нас прикроет если что, кто сигнал элементарно подаст? Вон в Казахстане, когда меховиков брали, знаешь, сколько таких, как ты гэбэшников на нары пошло? А всё потому, что маленькими они были сошками и прощёлкали начало операции. А я так не хочу. Хочу, чтобы всё чётко было. Развязывай давай.

Я несколько раз дёргаюсь на стуле и он, наклонившись, расстёгивает ремни.

— Зла не хватает! — заставляет меня болтать Амитал. — Подтягивай Злобина и Смирнова, чтобы он прикрывал Маркусса. Вот Смирнов, кстати, нормальная фигура. Сейчас Пуго назначат председателем, и он вообще любые вопросы будет решать. А у тебя рядом с Андроповым есть кто? Хер. Ну, так ищи. Иначе как я тебе доверю большой бизнес? И за что буду платить? Ты меня вон даже от местных мусоров отмазать не можешь, а от Андропова и подавно не отмажешь.

— Откуда про Пуго знаешь? — спрашивает он.

— Рома, ты же не дол***б, правда? — гну я свою линию. — Ну а чё ты тогда здесь Форт Брагг устроил? Спецназовцы ЦРУ, твою мать. Вертел я их знаешь на каком месте? А Михал Михалычу твоему плоскими все зубы повыдираю, так и передай козлу этому. Я к тебе шёл, хотел о деле поговорить, о новых рубежах, а ты, как медведь, всю малину обделал.

— Егор, ну ладно тебе, — усмехается он. — Чего разошёлся-то?

— Нехер было меня всякой гадостью накачивать. Что у трезвого на уме, то у уколотого на языке. Понял? Ну и всё. Я домой. Видеть тебя не хочу. Иди в жопу. Буду себе ментовскую крышу строить, а ты вон пойди с плоскогубцами поиграйся. Ущипни себя за одно место. Давай пропуск.

— Погоди, тебе в таком виде домой нельзя. Тебя ещё часа полтора будет болтать. Я-то знаю в чём дело, а родители перепугаются.

— Смотри какой заботливый. Знать тебя не хочу.

И мне действительно становится так обидно и мерзко, что хочется скорее убежать отсюда и забыть навсегда этого подлого человека. Я понимаю, что это из-за препарата, но поделать ничего не могу.

Впрочем, он меня не отпускает и ещё полтора часа выслушивает мои претензии и инструкции, как ему работать и какую конфигурацию он должен выстроить, чтобы идти вместе со мной в счастливое будущее. К счастью для этого будущего, из меня льются только исключительно полезные и, по большому счёту, не оскорбительные для Куренкова сентенции.

Домой я заваливаюсь с головной болью и пораньше ложусь в постель. Сквозь сон слышу, что звонит Рыбкина, но мама отвечает, что я переутомился и уже сплю. Переутомился… Так и есть. Я