Я стала силой, волей и желанием. Мое тело больше не могло сдерживать все, что накопилось, и взорвалось светом. Сила ключа, который подарил Знат, знающих, самого Зната, его столетняя суть. Его будущая столетняя суть.

Все взорвалось ярким белым светом и затопило пространство. За секунду до этого Нора с вороном нырнули в крону дуба, забрав с собой птицу с неисчислимым количеством голов. Юстрица вырвалась из закрытого города, как и хотела. Расправила крылья и исчезла где-то на границе поля и неба.

– Стой! – крикнул вслед ей рогатый ворон.

– Пусть летит, – сказала ему Нора. – Хоть какая-то тварь смогла отсюда выбраться.

Остальных всяких-разных я сожгла, присоединяя к своему свету. Не горело только Лихо, и я потащила его к дубу. Медленно, шаг за шагом. Лихо билось, свистело, пыталось кричать, как Лев, но я держала крепко. Мне помогал держать Знат. Я чувствовала его совсем рядом, ободряющего, подсказывающего. Показалось даже, что чувствую его руки поверх своих. А может, и не показалось.

Мы упали в крону дуба, пролетели сквозь ветки до самых корней на мягкую богатую землю.

Я вдавила Лихо в грунт руками всех душ, что оно погубило, и закопала среди корней. Дуб помог мне, сплетя из своей древесины крепкий ларец. У того ларца не было крышки, не было замка, не вскрыть дубовую клетку, как ни старайся. Теперь Лихо было не опасно.

Я ждала последнего действия от Норы. Я чувствовала, как борются в ней первородный страх и чувство долга, ощущала, как трясет сидящего рядом ворона. У них обоих была одна природа. Оба – столетние души, которые вынуждены жить вместе. Есть правила, которые они один раз уже нарушили, за что поплатились. Очень страшно было нарушать снова, даже ради благой цели.

Нора приподнялась на ветках дуба, тяжело вздохнула, развела руки, словно для хлопка. Все шесть глаз почернели, а сквозь русые волосы проступили аккуратные козьи рожки. Рядом сидел рогатый ворон с закрытыми глазами и делился с ней своим опытом. Подул ветер, коснулся щеки столетницы, убирая мешающие волосы.

Мир замер. Листья, колосья – все прекратило свое движение.

И пространство схлопнулось. Оно было словно шарик для пинг-понга, который превратился в маленькую точку и исчез.

Содрогнулась крона дуба, полетели на землю сухие листья и гнилые желуди. Гнилая ветка с хрустом отвалилась и рухнула вниз. Тяжело вздохнуло золотое поле, а с ним и та сила, что держит этот мир. Она волной прошла через дуб, через меня в Нору.

Она снова нарушила правила, но не чувствовала сожаления. Словно смирилась с тем, что она неправильная столетница. Не идеальная.

Дуб вздохнул свободно, быстро затянул чистой корой голый кусок древесины и выпустил в том месте новый побег.

Я почувствовала удовлетворение и расслабилась. Души покидали меня сами, разлетались, чтобы начать новый круг. Гладили по щекам, говорили добрые слова, кто-то скорбел вместе со мной по потерянной жизни и радовался, что для других этого кошмара не будет. Я почувствовала самого первого знающего, которого забрал Знат. Старик с седой бородой поклонился мне. Сказал, что бабушка гордится такой внучкой. Мимо пролетел звонким шмелем Стас и исчез, что-то крикнув на прощание.

А меня звало поле, а в том поле стоял Знат. Он был доволен.

У нас получилось.

Гл. 20

Нopa сидела в корнях дуба и смотрела на золотистое поле. Рядом собирал желуди рогатый ворон. Лишние глаза столетницы закрылись, рожки исчезли: возле дуба сидела обычная девушка, очень уставшая и пыльная, словно с дальней дороги.

Она наблюдала, как по полю шли двое. Высокий парень в светлом свитере и маленькая хрупкая девушка в простом синем платье. Они не держались за руки, но Нора чувствовала, что им это было не нужно. Две души шли рядом и просто наслаждались обществом друг друга. Золото колосьев сменилось на нежную зеленую траву и трепетные цветочки. Где-то закричал аука, передразнивая чужой смех, пели птицы.

С дуба к Норе спустился толстый рыжий кот.

– Почему Яка так не вовремя забрали? – спросила Нора, глядя, как толстое рыжее тело сползает с корня, цепляясь за него острыми когтями.

– Почему не вовремя? – уточнил кот. – Он сделал свою работу, помог вам с запамятами, довел дело до конца. А то, что его уход совпал со словами Лихо, так это просто у Стражи такое дурное чувство юмора.

– Не только у Стр-ражи, – прокомментировал ворон. – У вас всех тут дур-рная манера шутить.

– Какая есть, – не стал реагировать на колкость кот и двинулся в сторону Норы. Уселся на подол ее длинного плаща, смахнул что-то языком с хвоста и закрыл глаза.

– Кот, – сказала Нора. – У тебя мир почти загнулся.

– Не в первый и не в последний раз, – ответил тот и, подобрав под себя лапы, уютно устроился рядом со столетницей.

– То есть тебе нормально?

Кот поднял голову и посмотрел на девушку огромными желтыми глазами.

– Хочешь спросить, мучает ли меня совесть? – Кот наморщил нос. – Нет, и ты знаешь почему. Это же знание помогло тебе на посвящении. Помнишь?

Нора нахмурилась.

– Мы мирообразующая сила, сказал ты мне тогда. – Девушка начинала злиться. – Мы сохраняем души, защищаем жизни. А тут, – она махнула рукой в сторону кроны, – ты устроил настоящую бойню, словно ставки делал, кто кого быстрее спровадит в поле.

– В тебе еще очень много от человека, – снисходительно произнес кот. – И это хорошо. Пригодится, когда придется ломать кое-что куда больших масштабов.

– КОТ?!

– Отдыхай, – мурлыкающий голос усыплял. – Ты все правильно сделала, так и надо.

Нора спала в корнях Великого дуба, рядом свернулся калачиком огромный рыжий кот. Тихо шелестело поле, вдыхая чистый воздух. Больше ничего не гнило среди веток старого древа. От этого Колесу было хорошо, а Страже спокойно.

* * *

Да, я знаю, что беда никуда не уйдет из жизни людей, но вот этого проклятого города больше не будет. Некуда будет заманивать неосторожных пассажиров, некому портить жизнь местным жителям, извращать пространство. В метро можно будет ездить спокойно, и никакого тебе Лихо, похищающего людей и раскладывающего их сухие тела по вагонам.

Кстати, после того как я заперла чудовище, в метро нашли несколько тел пропавших без вести. Среди них опознали Зната.

Родные похоронили его рядом с дедом на деревенском кладбище; мальчик вернулся домой.

А меня забрал лес. Птички принесли на бабушкино окно ключ от леса, и та не стала