Запамят отпустил руку и пошел дальше скрести асфальт.

– Не, погибать у меня в планы не входит, – сказал Знат и вернулся в квартиру.

* * *

Я прокручивала в голове, как нам справиться с южным сопротивлением, как отразить натиск всяких-разных. Они оказались куда злобнее, чем я ожидала. Безобидные кикиморы, которые только вещи портили, казались такими милыми.

– Пока они в тебя не вселятся, – вмешался Як. Кажется, я рассуждала вслух. – Всякие-разные не могут быть милыми. Их держит только договор. Они хотят быть живыми, они живут. До того момента, пока не нарушат. Нарушают договор, катятся восвояси.

– А куда они попадают после их смерти?

– В Навь, оттуда уже нет пути назад. Там не крутится Колесо. Навь – это конец. Все, кого заразило Лихо, попадают в Навь.

– У нас, наоборот, считается, что они все выходят из Нави, – сказала я. – Навьи твари.

– То есть из Нави в Лад попасть нельзя, а из Нави в Явь можно? – уточнил Стас.

– Наверное, – пожала я плечами. – Это Нора лучше знать должна.

Нора тем временем что-то обсуждала с рогатым вороном.

– Человеческие души не могут выйти из Нави, – отвлеклась от разговора девушка, – а всяким-разным все равно, откуда и куда лезть. В Яви они не так сильны, далеко от Великого дуба.

– То есть если мы схлопнем этот город, то всякие-разные просто свалят в Навь? – уточнила я.

– Нет, – сказала Нора. – Не так это работает. То, о чем говоришь ты и что хочет кот, – это убийство, но не просто убийство душ или всяких-разных. А целого города. Это единый организм, у него тоже есть сознание. Оно древнее, как у дуба, и тяжелое и неповоротливое, его только годовое Колесо может сдвинуть. И вы предлагаете убить древний город. Это не то же самое, что собрать сто душ или порешить всяких-разных.

Нору немного трясло, я видела, как она ломала себе пальцы, объясняя все это. Снова проступили шрамы от лишних глаз на левой стороне лица. Девушка тяжело вздохнула, шрамы исчезли.

– Пока у нас есть время, надо придумать, как обойти план кота, – сказала она.

– Но мы никак не можем это сделать! – возмутилась я. – Я видела гниющую ветку, на которой стоит город. Ее уже не спасти.

– Так, – вмешался ворон, – закр-рыли р-разговор-р, почему мы никуда не едем?

– Машина не заводится, – ответил Як.

– С ней же вроде не должно быть проблем? – вспомнила я.

– Думаешь? – Як полез изучать, в чем проблема.

Я посмотрела на замотанную ладонь.

– Может, тогда дойдем до точки, тут недалеко?

– Вы идите, мы догоним, – согласился Як. – Стас, достань воду из багажника.

Ворону не понравилась идея разделиться, он шагал рядом и на всю улицу рассказывал, какая это глупость – делить команду.

– Угомонись, – осадила его Нора. – С Яком я никому не посоветовала бы связываться.

Я слушала и думала, что сейчас все закончится. И меня не станет. Совсем. С концами. Я умерла. В третий раз, когда я напомнила себе об этом, хотелось громко кричать и топать ногами. Наброситься на Зната и колотить его. Все сказал, все показал, кроме одной маленькой детали, из-за которой Я УМЕРЛА!

– Яна… – Нора смотрела мне в глаза так, словно видела там что-то темное.

– А как позвать Охоту? – вдруг выдала я.

– А тебе зачем?

– Это решило бы нашу проблему с гвардейцами.

– Понимать бы еще, что такое Охота. Так-то любую тварь можно позвать. Но что ты хочешь сделать?

– Закончить то, что начал Знат.

Нора остановилась.

– То есть убить остальных?

– Так другого же выхода нет.

– Есть лазейки кота, остальных можно попробовать вывести через них, – неуверенно предложила Нора.

– Сомневаюсь, что получится, – заметил ворон.

– Нет других вариантов, – жестко сказала я. – За нас уже все решили, надо только это доделать. Потом можно спасибо коту передать. Что он вообще такое, кстати?

– Голос дуба, – вздохнула Нора. – Говорят, он появился вместе с Великим древом и исполняет его волю.

– А некотор-рые считают, что он и есть это самое др-рево, многоликое сознание, – добавил ворон.

– А правда, как обычно, где-нибудь посередине. – Я медленно шла в сторону метро тем же маршрутом, которым мы бежали в первый раз.

Никого из моих спутников уже нет в живых. И скоро и меня не станет.

Ладный мир, я внутренне усмехнулась этому названию. Какой же он ладный, если тут все летит в известное место стремительнее, чем дома?

Панельные дома молчали, а мы шли дальше. Этакое затишье перед бурей, перед тем как окончательно развалить все, что тут было построено.

– Вы слышите? – Мне показалось, что в воздухе знакомо засвистело.

Нора и ворон остановились и тоже прислушались. Ветер скрипел мусоркой на остановке, шевелил сухие ветки кустов. Температура быстро падала, и я только сейчас вспомнила, что так и хожу без куртки. Раскидала все свои вещи и забыла про них.

– Как будто что-то свистит, – согласился ворон.

– Это Лихо. – В этом не было никаких сомнений. – Оно совсем рядом. Нора, тебе придется схлопнуть этот мир. На этом настаивал кот.

– Опять ты за свое, – обозлилась девушка. – Это невозможно! Столетницы не убивают.

Здесь все невозможное. – Я стала давить. – Домовые, которые у меня дома считаются сказками. Визуализация беды в лице Лихо, говорящие вороны, сворачивающееся пространство, ключи, обжигающие руку. Невозможно то, что я умерла, чтобы спасти этот мир и всех, кто еще не попал в лапы Лихо. Невозможно, что сначала вашим сопротивлением командовал инфантил, а потом больной на всю голову. Вот что невозможно. А ты почему-то только сейчас уперлась в это правило!

Нора молчала, стиснув зубы, рогатый ворон смотрел то на меня, то на нее.

– Надо наступить на горло своим страхам и закончить этот чертов план. – Я постаралась сказать как можно мягче, но не получилось. – Сколько еще надо жертв, чтобы прекратить копить в этом месте ужин для чудовища?

– Я и так нарушила столько наших правил, – тихо сказала Нора. Ее щеку снова прорезали глубокие шрамы. – Ты думаешь, эти глаза – элемент какой-то силы? Это проклятье. Столетние души идеальны. У них не может быть изъянов. У них не должно быть лишних глаз!

Нора тяжело вздохнула и провела рукой по щеке, легко касаясь каждого шрама.

– Это напоминание, что я уже один раз ошиблась, это моя плата.

– Наша, – каркнул рядом ворон.

Я молчала. Вспомнился разговор с котом, как он обрадовался, что Нора пришла в город, а не кто-то другой.

– Может, поэтому только ты и можешь это сделать? – предположила я.

Девушка пожала