Тот сидел подальше от меня, насупившись и опустив глаза — чуял вину, паршивец. Он дважды мог испортить всё дело и теперь понимал, что, скорее всего, потерял доверие группы. И моё, в том числе.

— Пошли, поможешь мне, — позвал я его, и все сразу затихли, отлично понимая, зачем на самом деле он мне нужен.

«Вправить мозги» — так это называлось.

Мне совсем не хотелось этого делать, но опасный путь через лес обязывал контролировать, чтобы никто не самовольничал, не расслаблялся и не примешивал личное.

Лёва поджал губы, поднялся и молча пошёл за мной.

Мы не стали отходить далеко, чтобы не напороться на Охотников, а двинулись по кромке леса, вдоль ручья.

— Вон там кусты с синими ягодами и розоватыми мелкими листьями, видишь? — сказал я Лёве.

Тот на кусты покосился лишь мельком и опять опустил голову.

— Знаешь, я хотел сказать... я больше так не буду... извини, — пробубнил он. — Сам не понял, что на меня нашло. Захотелось укокошить Саблина, когда он к нам приплыл... мы бы и без него обошлись... а он гел-лоя из себя сделал, а потом Исидол-ла...

Я резко остановился, ухватил Лёву за плечо, поворачивая лицом к себе, и процедил:

— Ты считаешь, что это твоё романтическое путешествие с Исидорой, или как? Типа возможность с ней сблизиться? Вот после турнира можешь липнуть к ней сколько угодно, но сейчас я хочу, чтобы ты думал о том, что от твоих действий может пострадать кто-то из команды. Или вся команда. И дело тут вовсе не в турнире, понял? Дело в доверии. После твоих выходок никто тебе спину уже не прикроет, об этом ты не подумал? Это первое. И второе. Мы много чего обговаривали на тренировках, но ты ведёшь себя так, как нужно только тебе. Ещё одна такая выходка, Лёва, и я тебя вырублю, чтобы ты не мешался, положу где-нибудь в пещере, а потом за тобой вернусь, когда всё закончится.

Видимо, я произнёс это настолько серьёзно, что физиономия Лёвы вытянулась.

Он поверил в то, что я правда могу так сделать.

— Нет-нет, ты что-о-о-о... — он в панике замотал головой, — только не это. Я клянусь, что больше не буду... я же не специально... я же пл-лосто... даже не думал... и не хотел никого подводить...

Я отпустил его плечо.

— Мне не нужны твои оправдания. Не извиняйся, а делай. Но знай, что больше я тебя первым никуда не пущу. Мне нужен надёжный человек, а не обожатель Исидоры Гран. И твои любовные волнения тут нахрен никому не сдались. Особенно самой Исидоре. Ты её больше подставляешь, чем защищаешь. А теперь соберись. Через лес будет тяжёлый переход.

Лёва закивал.

— Всё! Я собел-лусь! Вот увидишь! Я очень хочу, чтобы ты мне снова довел-лял.

— Посмотрим.

Пока ему хватило словесного наезда, чтобы что-то для себя переосмыслить.

Он поспешил к кустам и начал собирать синие ягоды.

— Нам листья нужны, Лёва, — вздохнул я и потёр лоб: усталость и нервы брали своё. — А ягоды даже не вздумай есть, они ядовитые. Будет такая рвота, что наизнанку вывернет, а потом ты начнёшь задыхаться, пока не сдохнешь.

Через десять минут мы вернулись к остальным.

Все молча наблюдали за Лёвой, а тот сразу подошёл к Андрею Котову и вывалил листья коа возле него.

— Вот. Лечись.

Я уже собрался показать, из какой части листа выжимать сок, но меня тут же оттеснила Исидора.

— Нет, мы сами всё сделаем. Никто не должен заподозрить, что ты применяешь хоть что-то из других Линий.

Исидора, как всегда, была права.

Не стоило лишний раз провоцировать судей на сомнения, хотя сейчас я применял лишь знания, а не магию Знахаря, но мало ли, как это выглядело с высоты.

Пока Исидора вместе с Бородинской возились с плечом Котова, я обговорил с командой маршрут.

Мы распланировали каждый отрезок пути по лесу, решив пройти через седловину хребта, по самой нижней точке. За перевалом начиналась долина — туда и надо было добраться.

Все понимали, что сражаться с Охотниками — мощными Полузверями и хитрыми Следопытами — будет очень непросто. Я видел в глазах ребят сомнение, и даже страх.

И тут вдруг Лёва вышел вперёд и объявил:

— Может, вы забыли, что у вас на висках выбл-лито? А?.. — Он ткнул пальцем себе в левый висок. — Там написано «Сила духа»! А вы чего испугались? Вообще-то, у нас тоже есть Охотник!

— Ему нельзя превращаться в Охотника, — возразила Исидора.

— Этого и не надо! Чутьё звел-ля у него уже не отнять. Как и восстановление тела. Так что нечего бояться. Мы уже обошли тл-ли команды! Они вылетели, а мы — нет, хотя они сильнее нас!

— Им просто не повезло, — мрачно заметил Котов, — а нам повезло.

— Повезло?.. — сразу возмутился Егор-Глыба. — То, что мы идём верным путём, отбились от Стражей и Мастеров Материй, ты называешь «повезло»? Ты совсем дебил, Кот? Это была не удача, а грамотные действия командира и всей группы. «Повезло» — это когда, падая с крыши, ты за гвоздь случайно зацепился. А здесь мы готовились, как проклятые, поэтому всё получилось. И дальше будет так же...

Его перебил натужный хрип Платона Саблина.

Он неожиданно пришёл в себя, перевернулся на бок и закашлялся.

— Эй... наш мореплаватель очнулся! — К нему поспешила Исидора с фляжкой воды, которую взяла у Бородинской. — Мы тут все ждём, пока ты очнёшься.

Она помогла Саблину сесть, привалила спиной к дереву и проверила ладонью его лоб.

— Жара, вроде, нет. Паралич прошёл без последствий.

— А неплохо я очнулся, — прищурился он, глядя на девушку. — Обо мне сама госпожа Гран беспокоится. Потрогай меня подольше, я не против.

Исидора тут же отдёрнула руку и нахмурилась, будто удивилась собственному поведению.

Раньше она ни за что бы не стала обхаживать первого отморозка группы, но после того, как он рискнул ради неё, она поменяла к нему отношение.

Это заметил не только я, но и Лёва, моментально помрачнев и забыв свои речи о силе духа.

Да уж.

Придётся с этим любовным треугольником идти дальше, никуда не деться.

Ещё пятнадцать минут Саблин окончательно приходил в себя, и впервые я увидел, как его младший брат Тарас проявляет о нём заботу. Скупую и не особо заметную, но