Я подтверждаю, что если она этого хочет, я так и сделаю.

– Да, я хочу этого. И произнеси это так, как будто это правда, Дэн! Обещай!

Она выдавливает слова с усилием, ей явно тяжело говорить.

Лгать я не умею, но она непреклонна. Я обещаю выполнить ее указания при условии, что она немедленно ляжет в постель и постарается расслабиться.

Она позволяет мне отвести себя в комнату и уложить в постель. Я зажигаю еще одну свечу и вставляю ее в резной деревянный подсвечник на прикроватной тумбочке. Пока Элли переодевается в ночную рубашку, я приношу из маленькой комнатки ее плед. Ей нездоровится, совсем нездоровится, и ей нужно согреться. Я укрываю ее пледом поверх одеяла. В тусклом мерцании свечи ее лицо по-прежнему выглядит помятым и расстроенным.

– Поезжай и перегони машину. Дэн, пожалуйста, скорее! Прошу!

Я беру у нее ключи от машины и уезжаю.

* * *

Томас предложил мне зайти и выпить, но я отказался. Я объяснил, что Элли, эксмурская домохозяйка, лежит в моей постели, и мне лучше вернуться к ней как можно скорее. Он посмотрел на меня с блеском в глазах и произнес:

– Ну, в таком случае, приятель, тебе, конечно, лучше оставаться трезвым. Если хочешь, я могу тебя подвезти, дружище.

Однако жена Томаса Линда, крупная и свирепая женщина, заявила, что ужин уже ждет его на столе и она ни за что не станет его разогревать, когда он вернется.

– Извини, приятель, – пробормотал он.

Хорошо, что я не забыл взять фонарик. Дороги все обледенели. Снегопад прекратился, но в луче фонарика я различал небольшие разводы и линии снега по краям всего, что попадалось мне на глаза. На чистом небе сверкали звезды, как в ту ночь, когда я узнал, что у меня есть сын.

Если бы этим вечером я попытался сосчитать звезды, то, вероятно, добился бы большего успеха. Яркая полоса Млечного Пути тянулась по небу над дальними соснами. Она стала бы отличной отправной точкой для подсчета. Но сейчас я решил не считать, потому что хотел поскорее вернуться домой и проверить, все ли в порядке с Элли.

На возвращение от Томаса у меня ушло двадцать шесть минут.

Подойдя к амбару, я остановился и принюхался. В чистом воздухе эксмурской ночи витал сильный, едкий, химический запах. Потом я увидел автомобиль рядом с амбаром, как раз в том месте, где прежде стояла машина Элли. Только я успел это осознать, как в темноте раздался громкий, неистовый визг. Финес. Я поспешил туда, откуда доносился шум.

Я посветил фонариком в разные стороны, но Финеса нигде не увидел. Крик прекратился. Если его тревожили лисы, фазан мог отправиться на свою вторую кровать в дровяной сарай. Я помчался в сад и удивился, увидев в сарае маленький круглый огонек – свет другого фонарика.

– Финес? – позвал я. Но у Финеса нет фонарика. Это я знал наверняка. – Есть тут кто-нибудь?

Раздался тихий стон. Это был не Финес. Совсем не он.

Я подошел ближе и посветил фонариком по углам дровяного сарая.

На бревне сидела скрюченная человеческая фигура. Мужчина раскачивался взад-вперед, обхватив голову руками. Фонарик лежал на полу у его ног. Я поднял его и посветил на мужчину обоими фонариками. Фигура не двигалась. Сквозь пальцы рук просвечивали редеющие линии волос, которые я узнал.

– Вы Клайв, муж Элли, – сказал я.

Он поднял голову. Я увидел на его лице красные царапины, похожие на следы от когтей. Мужчина моргнул. Его глазные яблоки немного закатились, затем он посмотрел на меня.

Повисло молчание.

Внезапно он громко взвыл и рванул ко мне, его глаза полыхали в луче фонарика, а кулаки были похожи на гигантские дубины. Я такого выпада не ожидал; для меня это был шок. Я выронил фонарики и попытался увернуться от удара. Его кулак вонзился в мое плечо. От боли я вскрикнул. Не знаю, куда угодил его второй кулак, но что-то громко разбилось. Плечо болело, и единственное, что я мог видеть – это пятно света на земле. Пошатываясь, я сумел нагнуться и поднять фонарик. Я быстро пошарил им вокруг.

Муж Элли, Клайв, лежал, привалившись к куче бревен в дальнем конце сарая. Он пытался подняться, но ни руки, ни ноги его не слушались. Я уставился на него. Наконец он встал и повернулся лицом к свету. Вены на его лбу пульсировали. Кулаки снова сжались. Я видел, что он собирается броситься на меня во второй раз. Его рот превратился в широкую черную пещеру, из которой вырвался крик, похожий на рев дракона. Времени на раздумья не было, поэтому я поступил так, как подсказывали мне инстинкты. Я подождал несколько секунд, пока он не подошел ко мне почти вплотную, а затем отскочил в сторону и высунул ногу. Он споткнулся об нее и упал.

На этом моя схватка с мужем Элли, Клайвом, закончилась.

Я склонился над ним и спросил, все ли в порядке. Он хрипел. Эти звуки напоминали смех, но только отдаленно. Казалось, он пытался что-то вытащить из кармана. Наконец ему это удалось, и он протянул мне какой-то предмет.

– Вам лучше это взять, – сказал он.

42

Элли

Я проснулась с пульсирующей болью в голове. Руки и ноги затекли, в ушах шумело. Я приподнялась в постели. Нос был заложен, веки слипались. Я провела рукой по лицу, с трудом открыла глаза и попыталась разглядеть окружающий мир. В черном квадрате окна не было видно лунного света, но узкие желтые нити между половицами свидетельствовали о том, что внизу горит свет. На столике у кровати по-прежнему мерцала свеча.

Дверь в спальню Дэна была открыта. Я накинула на плечи плед и прислушалась. Откуда-то приглушенно звучал его голос. Он привел домой Томаса или беседовал с Финесом, как и я? Охваченная любопытством, я сползла с кровати. Все еще испытывая легкую тошноту, я подошла к двери. Одной рукой придерживая плед, а в другой сжимая свечу, я добралась до маленькой комнатки. Моя арфа стояла и сияла в лучах света, как неподвижный часовой. Пошатываясь, я стала спускаться по лестнице.

И замерла. Плед соскользнул с плеча и упал мне под ноги. Внизу, в мастерской, освещенной парой лежащих на полу фонариков, был мой муж. Сгорбившись, он сидел на стуле. Дэн стоял перед ним и что-то говорил ему на повышенных тонах. Он что-то держал в руках. Похоже, это был один из моих свитеров, только промокший насквозь. Он бросил его