— Что на этот раз?

— Охранный артефакт, — односложно ответила она. — Кактус вроде бы.

— Кактус⁈

По роду деятельности Верзилин больше интересовался техномагическими приблудами и артефактами, но и про звёздный кактус был наслышан. По верхам, но всё же. И весть о том, что нечто подобное растёт на участке рядом с домом, в котором поселилась Шестакова, невольно заставила его задуматься.

С первого взгляда Удалёнка казалась самым обыкновенным дачным посёлком, в котором наглая воровка решила залечь на дно. Соответственно, и мудрить не предполагалось.

Привлечь боевиков, нагрянуть большим и дружным коллективом, оцепив окрестности, так чтоб мышь не проскочила. Закинуть соплюху в багажник для дальнейшей вдумчивой беседы, а дом перетряхнуть до нитки, чтобы найти все заначки.

Но если потерю одной или даже двух сколопендр-разведчиков можно было списать на случайность, то после гибели десятка у Верзилина внутри заворочались нехорошие предчувствия. А им он верил безоговорочно.

Надо бы не спешить. Надо бы разведать всё тщательней. Надо бы не лететь с шашкой наголо к тому, о ком ничего ровным счётом не знаешь. Про Ирину Скуфидонскую он слышал не раз, — она в кругах его интересов светилась довольно часто, — но только как о талантливом артефакторе ии-и-и… и всё.

Ничего личного.

Про её брата, Василия Ивановича, в сети информации было и того меньше. Неспроста, — решил Гордей Гордеевич.

И тут, будто бы в подтверждение его мыслей, мимо промчался кортеж из машин с мигалками. Несколько чёрных седанчиков и микроавтобус без номеров, — на таких обычно перемещаются тайники или кто-то, кто хочет выглядеть как тайники, — съехали с трассы и завернули в сторону Удалёнки.

Обычный дачный посёлок, говорите?

Что-то тут не так. Верзилин уловил отчётливый запах проблем. Проблем, да ещё табачного дыма.

— Задолбалась, — выдохнула Лиля и зажмурилась, схватившись за переносицу.

Мало того, что после гибели каждой тварюшки она ловила вполне чувствительный откат. Так ещё и начинать приходилось с самого начала. Как в тупой компьютерной бродилке — с первого уровня. По дороге… на съезд… через лесополосу… да твою ж мать!

— Доченька, я знаю, — сказал он. — Всё знаю и всё понимаю. Но давай попробуем ещё разок.

А тем временем в Удалёнке…

* * *

— Ядрёна мать, — именно так выразился Владим-Саныч, впервые увидав экспериментальную модель, названную «Бобиком».

Во-первых, телосложением робот и впрямь напоминал пса. А во-вторых, это по канону. В Российской Империи всегда было принято называть самые мощные военные разработки либо с эдаким чёрным юморком, либо иронично, нарочно умаляя мощь.

Никаких полевых испытаний мы устраивать не стали.

Поля близ Удалёнки и без того уже сплошь в воронках от снарядов. Это ещё Геннадий Яковлевич не в курсе, что посевная в следующем году будет, мягко говоря, непростой.

Кроме того, господа министры как услышали про заявленные Иркой характеристики, так руками замахали. Выводить изделие подобного уровня секретности не на закрытый полигон, а в чисто поле оказалось строжайше запрещено.

Так что Несвицкие своей «атакой гандамов» действительно нарушили половину законов Империи о секретности, технологиях и прочем. Не зря мы их за жабры взяли.

В результате ограничились показом в закрытом помещении.

Под блеяние козлов, — презентация проходила в хлеву Макар Матвеевича, — сестра перечисляла все навороты робота. Чего может, чем стреляет, как управляется и что можно сотворить в перспективе.

— Ввиду сильной загруженности, — Ирка с улыбкой глянула в мою сторону, — я до сих пор ещё не посетила завод Несвицких, но насколько мне известно все разработки в целости и сохранности. Единственное, с чем нужно разобраться, так это с ценником и себе…

— Бе-е-е-е! — очередной козёл с разбега вонзился в Державина.

Ректор в ответ нахмурился и шикнул на скотину. Скотина смирилась с тем, что враг не повержен, обиделась и ушла.

— … с себестоимостью, — продолжила Иринка. — Дело в том, что Несвицкие до последнего не планировали массовое производство и сотрудничество с министерством, а потому вели бухгалтерию очень посредственно. Так что сейчас сумму озвучить не могу даже приблизительную. Не знаю, как на ней скажется закупка материалов крупным оптом, да к тому же при поддержке короны.

— Которую вы, господа, непременно обеспечите, — хохотнул я и похлопал Гринёва по плечу.

Тайник тоже был здесь. Вроде как его ведомства последние разработки тоже касались, да и застольке опять-таки намечалось основательное.

Мне вот, например, никуда не надо. Ни сегодня, ни завтра. Министры тоже свободны, — они ведь не просто так с работы срулили, а по важнейшим государственным делам. Сестрёнка в кои-то веки навестила. Чего с Мишаней обещались быть. Да и группу «Альта» я занял тренировками, так что косячить им сегодня некогда.

Они сейчас в поле проходят краш-тест. Я же его ещё давно задумал. Разрядка по мане, так чтобы ну вот прямо совсем в ноль. Чтобы к чувству этому привыкнуть на всякий случай и заранее, а не во время боевых действий.

Так вот…

К чему это я?

— Насмотрелись? — спросил я у министров и, не дожидаясь ответа, продолжил: — А раз насмотрелись, то пойдёмте уже за стол. Кузьмич специально для вас поутру себе на кухню слайсер заказал и сало ещё с вечера заморозил. Обещал какие-то рулетики сделать…

— А водка?

— Обижаете, Константин Васильевич…

* * *

Рулетики у Кузьмича и впрямь сказочные получились.

Не рулетики, правда, это были, а закусочка такая. Русский тапас, ни больше и ни меньше. В кругляшок бородинского хлеба диаметром с бутылочное горлышко, была воткнута соразмерно-подстриженная стрелочка зелёного лука. А на эту стрелочку, будто парус, мой камердинер нанизал ломтик копчёного сала с мяском — такого тонкого, что сквозь него возможно было читать. Сам хлеб, конечно же, на поверку оказывался натёрт чесноком и смазан горчицей.

То есть всё то, что обычно нужно самостоятельно собирать по столу и наталкивать в рот так, что потом хрен прожуёшь, оказалось уже скомпилировано за нас.

Очень мелкая, кропотливая, ручная работа. И когда только успел? Не знаю. Иногда мне даже кажется, что Кузьмич очень хорошо скрывает магический дар, и на самом деле какой-нибудь… едомант?

Не суть.

Помимо этого чуда кулинарной мысли на столе стояли бутерброды со шпротами, бутерброды с икрой, филе сельди под какой-то пряной заправкой и куча солений, среди которых присутствовали и фирменные огурцы Вильгельма Куртовича.

В качестве горячего — варёная картошка без ничего. Со сливочным маслом