какая-то неопознаваемая розовая хрень. Ошейник с металлическими шипами и цепь время от времени высекали искры, как огненных сверчков. Наконец они въехали на 75-ю, пса болтало на цепи все шире, будто он шел на обгон.

На ходу Пердун налил себе и Леонарду по коле с виски. Протянул Леонарду пластиковый стаканчик, и тот опрокинул его разом, уже куда счастливее, чем секунду назад. Может, сегодня ночью все будет не так уж плохо.

Они проехали мимо компании у обочины — коричневого «универсала» и разбитого «форда» на домкрате. Успели только заметить, что посреди толпы — ниггер, и он точно не рассказывал белым пацанам о том, как случилась авария. Он скакал, будто свинья с петардой в заду, пытаясь найти, где проскочить между белыми и сбежать. Но просвета не было, а всех сразу не положишь. Девять белых толкали его, словно он пинбольный шарик, а они — зловещая аркадная машина.

— Это не из наших ли ниггеров? — спросил Пердун. — И это не футболисты ли из команды Уайт-Три хотят его угробить?

— Скотт, — произнес Леонард, и слово во рту было как собачье говно. Это был Скотт, которого взяли вместо него на позицию квотербека. Чертов негритос придумывал планы игры запутанней, чем червяки в банке, и они всегда срабатывали. И носился он, как красножопая макака.

Пока они отъезжали, Пердун сказал:

— Прочитаем о нем завтра в газетах.

Проехав немного, Леонард дал по тормозам и развернул «Шевроле Импалу». Рекс по инерции метнулся и срезал, как серп, пару высоких сушеных подсолнухов на обочине.

— Вернемся и позырим? — спросил Пердун. — Вряд ли пацаны из Уайт-Три будут против, если мы к ним только позырить.

— Он, может, и ниггер, — сказал Леонард не в восторге от себя, — но он наш ниггер, и мы им его не дадим. Убьют его — уделают нас в футболе.

Пердун тут же увидел зерно истины в его словах. — Точняк. Права не имеют трогать нашего ниггера.

Леонард снова пересек дорогу и поехал прямо на пацанов из Уайт-Три, ударив по сигналу. Пацаны тут же бросили добычу и попрыгали во всех направлениях. Лягушки и то так бодро не скачут.

Скотт замер на месте: ошарашенный и слабый, колени подогнулись и касались друг друга, глаза круглые, словно сковородки для пиццы. Раньше он не замечал, какие у машин здоровые решетки бампера. Как зубы в ночи, а фары — как глаза. Он чувствовал себя глупой рыбешкой, которую сейчас сожрет акула.

Леонард тормознул резко, но в грязи на обочине шоссе этого было мало, и они врезались в Скотта так, что он перелетел через капот и влетел в лобовуху, прилипнув лицом, а потом сполз, зацепившись и оторвав футболкой дворник.

Леонард распахнул дверь и позвал Скотта, лежащего на земле:

— Сейчас или никогда.

Пацан из Уайт-Три добежал до машины. Леонард достал из-под сиденья замотанную изолентой рукоятку молотка, вышел из машины и врезал. Тот рухнул на колени и сказал что-то вроде по-французски, но на самом деле не по-французски. Леонард схватил Скотта за шкирку, рывком поднял, развернул и забросил в раскрытую дверь. Скотт переполз через переднее сиденье назад. Леонард швырнул рукоятку молотка в одного из пацанов Уайт-Три и отступил, кинулся за руль. Снова завел машину и вдарил по газам. «Шеви» дернулся вперед. Леонард, держась рукой за дверь, раскрыл ее пошире и сбил одного из Уайт-Три, словно взмахом крыла. Машина заскочила обратно на шоссе, цепь натянулась и срезала еще двух из Уайт-Три так же гладко, как сушеные подсолнухи.

Леонард посмотрел в зеркало заднего вида и увидел, как двое из Уайт-Три тащат того, кого он вырубил рукояткой, в «универсал». Остальные, которых он уронил псом, вставали на ноги. Один выбил домкрат из-под машины Скотта и теперь долбил им фары и лобовуху.

— Надеюсь, она у тебя застрахована, — сказал Леонард.

— Я ее одолжил, — ответил Скотт, отрывая от футболки дворник. — Вот, тебе еще пригодится, — он положил дворник между Леонардом и Пердуном. — Одолжил? — сказал Пердун. — Так еще хуже.

— Не, — сказал Скотт. — Владелец не знает, что я ее одолжил. Я бы заменил пробитое колесо, если бы у жмота была запаска, но я залез, а там, блин, только обод. Кстати, спасибо, что не дали меня убить, а то бы мне с вами больше не кататься. Хоть вы меня чуть не переехали. Грудь теперь болит.

Леонард снова проверил зеркало. Пацаны из Уайт-Три быстро нагоняли.

— Что-то не нравится? — спросил Леонард.

— Не, — ответил Скотт и посмотрел в заднее стекло. Увидел болтающегося короткими дугами пса и разлетающиеся куски. — Надеюсь, ты не забыл, что у тебя пес на привязи.

— Твою мать, — сказал Пердун, — он тоже заметил.

— Ничего смешного, — оборвал их Леонард, — пацаны из Уайт-Три на хвосте.

— Так ускорься, — сказал Скотт.

Леонард заскрипел зубами.

— Знаешь, всегда можно скинуть бесполезный балласт.

— Если выкинуть дворник, это мало поможет, — ответил Скотт.

Леонард оглянулся и увидел, как ниггер лыбится на заднем сиденье. Нет ничего хуже, чем черный юмор. И даже ни капли благодарности. Леонард вдруг во всей ужасающей четкости вообразил, как его перехватывают пацаны из Уайт-Три. А если его убьют на пару с ниггером? Да плевать, что убьют. а если завтра его найдут в одной канаве с Пердуном и ниггером? А может, пацаны из Уайт-Три, перед тем как убьют, заставят делать какие-нибудь непотребства с ниггером. Типа заставят отсосать ниггерский хрен или еще чего. Леонард вдавил до упора; пролетая мимо «Дэйри Квин», он резко взял влево и еле успел, а Рекс пролетел дальше и вмазался в фонарный столб, после