Пацаны из Уайт-Три не могли вписаться на своем «универсале» и даже не пытались. С визгом проехали на парковку чуть дальше, а потом развернулись. Но к этому времени задние фары «Шевроле Импалы» уже быстро удалялись, как два воспаленных геморроя на жопе ночи.

— Сверни на следующем направо, — сказал Скотт, — потом увидишь проселок налево. Выруби фары и пили туда.

Леонард терпеть не мог указания Скотта на поле, а тут было еще хуже. Оскорбительно. И все же Скотт предлагал неплохие планы игры, да и привычка подчиняться приказам квотербека взяла свое. Леонард свернул направо, и Рекс последовал за ними, окунувшись в полную сточную траншею.

Леонард заметил проселок, вырубил фары и свернул. Дорога вела между рядами огромных жестяных складов. Леонард свернул между двумя из них наугад, немного проехал по переулку с очередными складами. Остановился; они замерли и прислушались. Через пять минут Пердун сказал:

— Кажись, заныкались от этих папаебов.

— Ну что, отличная мы команда? — спросил Скотт.

Вопреки всему Леонарду было хорошо. Прямо как когда этот ниггер предлагал на поле отличный план, который работал, и они хлопали друг друга по задницам, забыв, кто какого цвета, потому что все были просто существами в футбольной форме.

— Давайте отметим, — сказал Леонард.

Пердун поднял с пола стаканчик и налил Скотту теплой колы с виски. В прошлый раз, когда они ездили в Лонгвью, он ссал в этот стаканчик, чтобы лишний раз не останавливаться, но с тех пор давно все вылили. И, кроме того, это все равно ниггер. Леонарду и себе он налил в те же самые стаканчики.

Скотт глотнул и сказал:

— Блин, чуваки, на вкус гадость какая-то.

— Как моча, — сказал Пердун.

Леонард поднял стаканчик.

— За «Диких Котов» Мад-Крика — и на хуй пацанов из Уайт-Три!

— Мне их на хуй даром не надо, — сказал Скотт.

Они чокнулись стаканчиками, и вдруг машину залил свет.

Три мушкетера со стаканчиками на весу, моргая, обернулись. Свет шел из открытой двери склада. Посреди свечения застыл жирдяй, словно распухшая муха на лимонной дольке. Позади него висел большой экран из простыни, на нем показывали кино. Хотя свет был яркий и приглушал фильм, Леонард, сидевший удобнее остальных, кое-что разобрал. А разобрал он девчонку, стоявшую на коленях и отсасывавшую жирдяю (мужика было видно только до пуза), пока мужик приставил ей ко лбу тупорылый черный револьвер. Она на секунду оторвалась от него, мужик кончил ей на лицо и выстрелил. Голову женщины отбросило из кадра, а на простыне будто просочилась кровь, как темный конденсат на окне. Потом Леонард уже не мог ничего разобрать, потому что в дверях появился еще один мужик, такой же жирный, как первый. Оба казались огромными шарами для боулинга в ботинках. Позади возникло еще больше мужиков, но один жирдяй обернулся и поднял руку, и остальные скрылись из виду. Оба жирдяя вышли, один почти закрыл дверь, оставив лишь тонкую полоску света, что легла поперек переднего сиденья «шеви».

Жирдяй Номер Один подошел к машине, открыл дверь Пердуна и сказал: «Вы, уебаны, и ниггер — на выход». Это был голос рока. Они только думали, что пацаны из Уайт-Три опасные, а теперь осознали, как обманулись. Вот это были не шутки. Этот мужик сожрал бы рукоятку молотка и высрал доску.

Они вместе вышли из машины, жирдяй махнул им развернуться, выстроил в ряд сбоку от Пердуна и оглядел. Парни еще держали в руках выпивку и, не считая этого, были похожи на подозреваемых с опознания.

Подошел Жирдяй Номер Два, глянул на троицу и ухмыльнулся. Было очевидно, что толстяки — близнецы. Одинаковые кривые черты на одинаковых жирных рожах. На них были гавайские рубашки, отличавшиеся только видом и цветом попугаев, белые носки, слишком короткие черные слаксы и черные блестящие итальянские туфли с такими острыми носками, что хоть в иглу продевай.

Жирдяй Номер Один забрал у Скотта стаканчик и принюхался.

— Ниггер с бухлом, — сказал он. — Это как пизда с мозгами. Не идут к другу. Небось, накачался, чтобы потом запустить черную змею в шоколадный пудинг. Или, может, тебя на ванильку потянуло, а эти мальчики рады служить.

— Мне ничего не нужно, только домой, — сказал Скотт.

Жирдяй Номер Два посмотрел на Жирдяя Номер Один и сказал:

— Чтоб мамашу трахнуть.

Жирдяи посмотрели на Скотта, желая узнать, что он ответит, но тот промолчал. Они могли бы сейчас собак ебать, он и то был бы не против. Черт, тащите псину, он сам трахнет — лишь бы отпустили.

Жирдяй Номер Один сказал:

— Меня от вас, пидоров с братом из джунглей, тошнит.

— Это просто ниггер из школы, — сказал Пердун. — Он нам самим не нравится. Мы его подобрали только потому, что его пиздили пацаны из Уайт-Три, а мы не хотели потом проиграть в футбол по той, значит, причине, что он наш квотербек.

— А, — сказал Жирдяй Номер Один. — Ясно. Лично мы с Винни против ниггеров в спорте. Стоит им начать принимать душ с белыми ребятами, как уже хочется присунуть белой телочке. От одного до другого — один шаг.

— Мы тут ни при чем, — сказал Леонард. — Не мы школы интегрировали.

— Нет, — сказал Жирдяй Номер Один, — это сделал старый Ушастый Джонсон, но вы зато катаетесь с этим вот и пьете.

— Мы ему в стакан нассали, — сказал Пердун. — Это такой прикол, понимаете. Он нам не друг, клянусь. Просто ниггер, который играет в футбол.