– Недели две назад, Константин Сергеевич, лесничий, Вальков Александр, обнаружил на Трофимовой ферме четырех заезжих браконьеров, – заговорил я. – И вот один эпизод из его рассказа сегодня, сразу после известия о гибели Тихоновича, не давал мне покоя, не выходил из головы. Прилип, как банный лист к… заднице.

«Вот такие мужики, самостоятельные – страсть! – восхищался браконьерами Тюрючок. – Прикинь, лес валят, рыбку ловят, солят и коптят по своим каким-то рецептам. Угостили – пальчики оближешь! Кстати, хи-хи, о пальчиках. У одного на правой руке двух не хватает – под самый корешок циркуляркой отхватило. Прикинь, не знаю ни одного плотника с целыми пальцами. Профессиональная, хи-хи, болезнь…»

И чувствую, что тогда он сказал что-то важное, а что именно – не могу сообразить. И вдруг как обожгло! Я вспомнил, что уже слышал о человеке, у которого нет двух пальцев на правой руке. Дошло до утки!

Я начал было рассказывать о появлении в магазине якобы предпринимателя без двух пальцев на руке, но Жернаков перебил меня.

– Я в курсе! Предприниматель этот приехал на черной «Волге» и спрашивал про Чернова, – продемонстрировал он мне и свою осведомленность, и свою оперативность. – И с продавщицей я уже переговорил, и с майором Городничевым, и еще много с кем. Мы, мужики, тоже не лаптем щи хлебаем. Не исключаю, что тогда в магазин пожаловал сам Никита Лаптев, главарь банды «оборотней». И что?

– Выходит, не только у Никиты Лаптева, но и у одного из браконьеров нет двух пальцев на правой руке, – продолжил я гнуть свою линию. – Странное совпадение, да?

Жернаков пожал плечами, сердито посмотрел на меня, но в его голове уже запустился мыслительный процесс. Зуев вздрогнул – он начал тоже догадываться, куда я клоню. Вдруг капитан хлопнул себя ладошкой по голове и спросил:

– Слушай, ты хочешь сказать, что тот браконьер, про которого рассказывал лесничий, и есть Никита Лаптев?

Я кивнул. Немая сцена. Секунд через тридцать Жернаков снова хлопнул себя по лбу, а Зуев изобразил вежливые аплодисменты.

– Свирепые убийцы на черной «Волге» и мирные браконьеры на стареньком зеленом «москвиче» – одни и те же лица. Хитрейшая комбинация! – твердо заявил я и продолжил: – На черной «Волге» они творят свои черные дела, наводят ужас на всю округу. А вернутся на Трофимову ферму, отцепят бороды, усы, сменят камуфляж на майки, брючишки, пересядут в побитый москвичок – и вот такие мужики, милейшие люди и все такое.

Мотаются по Тихоновке, валят лес, ловят и коптят рыбку, пьют водку и горланят всю ночь напролет с моим приятелем песни. Никто, кроме того же приятеля, ими особо не интересуется. Подумаешь, спилили десяток сосен да берез – тут такое творится! Вот и весь секрет неуловимости черной «Волги» и бородатых убийц.

– Как в анекдоте. В чем секрет неуловимости неуловимого Джо? В том, что его никто не ловит! – пошутил тезка. Капитан, приняв анекдот на свой счет, погрозил ему пальчиком, давая понять, что его терпение не беспредельно.

– Не знаю, что и подумать, – помолчав, признался он. – Театрально как-то. Хотя совпадение, слушай, настораживающее. Проверим, мужики, обязательно. Чем черт не шутит!

Он крепко пожал нам руки и возвратился к своим. Через пару-тройку минут оттуда послышался раздраженный, переходящий в крик, а то и в визг, голос капитана, чьи-то реплики и все такое. Не выдержав, к ним поспешил и Зуев, пожелавший узнать, что «за шум, а драки нет», и реакцию милицейского сообщества на мою версию. У самого тезки она вызвала легкую зависть. От зависти он даже немного приободрился.

Возвратился коммерсант минут через пятнадцать. Моя версия не вызвала поначалу у оперов большого энтузиазма. Ехать на ночь глядя по бездорожью к черту на кулички, на Трофимову ферму, никому не улыбалось. Но и пренебречь ею они не сочли возможным. Хотя бы потому, что, кроме гильзы, им действительно не удалось ничего найти, и потому, что никаких других версий у них не было.

Кто-то, припомнив, что утро вечера мудренее и что рабочий день давно закончился, предложил компромиссный вариант: ферму обыскать обязательно, это святое, но… перенести обыск на завтрашнее утро. Из лучших соображений, чтобы заняться им как следует, по уму.

Это-то предложение и привело Жернакова в бешенство. Он плевался, топал ногами, визжал, побагровев, что-то о новом фельетоне, о кретинах из Щебетовского РОВД, которые радостно и дружно наступили на одни и те же самые грабли в третий раз подряд, снова отложили операцию по задержанию убийц на завтра и снова позволили им скрыться.

Автору идеи было тут же приказано написать заявление об увольнении. После этой истерики все дружно загорелись энтузиазмом и единодушно выказали желание, не откладывая дело в долгий ящик, еще до наступления сумерек нагрянуть на ферму и плотно заняться этими самыми браконьерами. На предмет их идентификации с бородатыми убийцами.

– Нам позволено сопровождать кортеж, – хитровато блеснув карими глазами уже в обычной своей манере, объявил коммерсант. – Тебе – как автору идеи. Ты в авторитете. Мне – как твоему другу и другу начальника милиции – не имей сто рублей, а имей… хотя бы двух друзей. Но при условии, что мы не будем путаться у них под ногами и… нервировать Сергеевича идиотскими анекдотами.

– Заметано! – заверил я. – Зуб даю!

Через несколько минут два милицейских уазика взяли курс на Трофимову ферму. За ними пристроились и мы с тезкой на своих машинах.

На Трофимовой ферме

Дорога была ужасной. На подъезде к ферме наш караван остановился. Милиционеры повалили из уазиков, мы присоединились к ним. Жернаков счел необходимым провести дополнительный инструктаж.

– Мужики! – устало проговорил он. – Вариантов много, и все может быть. Скорее всего, это простые браконьеры. Но, может быть, и не браконьеры. А вдруг? Тогда мы можем нарваться на засаду. Не мне вам рассказывать. Сами видели, как они разобрались с братками Мясника.

Дальше пойдем пешком. Не расслабляться, оружие наизготовку. Иначе не только глазом моргнуть, даже и сообразить, что вы покойники, не успеете.

Вам, мужики (это нам с Петровичем), спасибо! Ждите нас здесь. Если что, свистнем. Ты, Тарасович, со своей ногой и ты, Ванек, тоже оставайтесь здесь. Подъедете по свистку.