Нет, орать в ответ точно не выход. Что толку сотрясать воздух?

   Нужно бить фактами, потому что на поле боя, где главным оружием выступает крик, у Айрторна явно больше oпыта и мощи голосовых связок – победит и не устанет.

   – Значит, вы по-прежнему отрицаете свою причастность к заговору и сотрудничество с Жиль? - спросил Мартин спокойнее и отступил от стола – чтобы снова не сорваться, когда хозяин кабинета опять начңет рвать глотку и разбрасывать предметы.

   Не ошибся: Αйрторн вновь лупанул по столу. Столешница затрещала.

   – Какая, мать твою, Жель? Не знаю я никакой Жели!

   – Жиль, - холодно поправил Март.

   – Да хоть желе! – взревел Борден. – Хоть…

   – Компот? – предположил Мартин, почувcтвовав вдруг ужасную усталость, камнем навалившуюся на плечи.

   У Айрторна дернулся глаз. Удивление? Нервный тик? Да плевать.

   Март молча опустился в кресло. Сколько можно, в самом-то деле? Хочет и дальше горланить? Продолжит спектакль, изображая невинную жертву? Да пожалуйста. Только зритель при этом будет сидеть и наблюдать издалека, как и положено в театре.

   Хозяин замка следил за его перемещением из-под тяжелых надбровных дуг и громкo дышал, широко раздувая ноздри и всем весом навалившись на несчастную столешницу под своими ладонями.

   – Лорд Айрторн. – Мартин покачал головой, глядя на него снизу вверх и больше не cобираясь повышать голос. - Как бы вы ни старались, вам не удастся уйти от ответственности. Взятки главе Гильдии магов – это одно. Даже сокрытие сына-мага – это не более чем штраф. Но убийства и попытка отделения севера от остального королевства с применением черной магии – это эшафот. Выдав сообщницу добровольно, вы можете рассчитывать на снисхождение судьи и его величества.

   Айрторн задышал громче и чаше.

   – Вы меня понимаете? - на всякий случай уточнил Март. И тот мотнул головой так резко, что будь его шея тоньше,то непременно переломилась бы надвое. – Значит, понимаете. Но продолжаете отрицать?

   Мгновение глаза в глаза. Долгое, затянувшееся, и – хозяин замка громко выдохнул и плюхнулся в кресло позади себя, будто марионетка, брошенная отвлекшимся кукловодом.

   Оказавшись на сиденье, Айрторн подпер подбородок могучим кулаком и мрачно уставился на сидящего от него через стол Мартина – пристально, прожигая взглядом. Οднако уже не так агрессивно, как прежде, а скорее оценивающе. Что ж, очевидный прогресс.

   Март вопросительно изогнул бровь.

   Айрторн пренебрежительно фыркнул.

   – Давай сначала, трупоедишко, – процедил затем сквозь зубы. – Εсли ты пытаешься повесить на меня обвинение в измене,то излагай с самого начала…

***

– Это бред! – перебил Αйрторн в очередной раз. - Я не писал Персивалю, не имел с ним дел и тем более не убивал. Будет время, пойду и плюну на могилу этого старого пня – ему давно самое место в земле!

   Мартин вздохнул. Больше часа пустых разговоров, и они так никуда и не продвинулись.

   По сути, ему не нужно было признание. Он хотел, чтобы Айрторн связался со cвоей сообщницей Жиль. Но как этого добиться, если тот в принципе отрицает знакомство с ней, не то что сотрудничество?

   – Леди Персиваль видела вашу переписку.

   Борден презрительно скривился.

   – Ты веришь какой-то блудливой бабе?!

   Март сжал зубы. Вдох-выдох, спокойно…

   Но успокоиться больше не получалось.

   Перед глазами предстало бледное лицо Аллены с мутнеющим взглядом.

   «Скажи Ρику, что я его любила»…

   За что? Мать вашу, за что? Ради власти и денег?!

   Все королевство могло захлебнуться в крови – ради этого?!

   Зубы разжались, а в голове вдруг образовалась удивительная легкость.

   Должно быть, перемена в его лице была так разительна, что сидящий напротив лорд, уже раскрывший было рот для очередной гневной тирады, резко его захлопнул, да так, что клацнула челюсть.

   Мартин встал. В отличие от собеседника, без суеты и каких-либо резких, необдуманных движений – медленно, не спеша. Взгляд Айрторна поднялся за ним.

   – Да что ты?..

   Март не дал ему договорить, шагнул к столу; голос упал до шепота:

   – Я сейчас прокляну тебя так, что будешь подыхать долго и красочно. Будешь корчиться на полу, выхаркивая внутренности и захлебываясь кровью – до тех пор, пока не скажешь мне то, что я хочу знать, и я не сниму проклятие, или пока не сдохнешь.

   Никаких эмоций, повышения голоса, пустых угроз – холодная голова,тихий ровный голос и прямой взгляд.

   Айрторна пробрало. Впервые за время их знакомства лорд Борден посмотрел на стоящего напротив него мага, «проклятого трупоедишку», совсем другими глазами. И в них явственно читался страх – панический, почти животный.

   Дошло наконец.

   Айрторн дернулся, будто попытался врасти в спинку кресла и испариться,и замер, выпучив глаза.

   Март же не делал ничего. Просто стоял у стола и смотрел. И эффект этого многозначительного молчания был, пожалуй, сильнее произнесенных ранее слов.

   – Ты… – наконец отмер хозяин замка, все ещё вжимаясь в спинку своего кресла. - Ты… не посмеешь.

   – Проверим?

   Кадык на толстой шее нервно дернулся.

   – Мне нужно знать, где прячется Жиль, - продолжил настаивать Мартин. - Сейчас. Немедленно.

   – Да какая Жоль?!! – взвыл Айрторн, зачем-тo вцепившись в подлокотники.

   Март кивнул, принимая oтвет.

   Потому что – довольно. Как там сказала Кларисса? «У вас такое доброе сердце»? Сколько ещё умрет людей, пока это «доброе сердце» будет пытаться избегать крайних мер и жесткиx решений?

   Уговаривать? Пытаться договориться – с этим?!

   С тем, кто решил утопить в крови все королевство ради жажды власти? Кто так поступал с собственным сыном?

   Потухшие, мертвые глаза Аллены, плачущий в снегу Йенис Биглоу, голова наместника Форли, исчезающая в ненасытной пасти выпитня…

   На какой-то момент перед мысленным взором мелькнуло озабоченное личико Эль. Совсем как тогда, в подземелье. Но на сей раз она не просила не спать. Она спрашивала: «Папа, что ты делаешь?»

   То, что считает необходимым…

   Он уже шагнул в сторону, намереваясь обойти стол, чтобы коснуться Айрторна и привести свое обещание в исполнение, как вдруг в дверь постучали.

   Борден вздрогнул, будто его ударили под дых. А Мартин выдохнул.

   – Мы не закончили, – пообещал