Ох, хо-хо, что за день? И так крутимся, как коленвал в движке болида, так нате труп в стене. Мало? Тогда расскажите великому князю, зачем для покушения нужен робот, пулемёт и куча другого вооружения.

Всю обратную дорогу я размышлял, как бы так объяснить всё Михаилу Владимировичу, чтобы всё это у нас осталось, и ничего нам за это не было.

Да, каюсь, я тот ещё Плюшкин. Не люблю расставаться с тем, что в руки пришло. Пусть и не в лично мои, но наш отряд и правда усилится с такими игрушками.

Эх, жаль, что великий князь не Клим Разумовский. С ним не поторгуешься. Так что, скорее всего, после покушения придётся всё вернуть.

К этому выводу я пришёл уже перед дверью в нашу комнату. Сама дорога на этот раз не заняла много времени.

Мы, не таясь, прошли во дворец по тайным ходам. По ним же поднялись на второй этаж и, подгадав, когда никто не увидит, открыли дверь, скрытую за огромным портретом первого императора.

Ну а дальше до цели оставалось всего пару шагов сделать.

— Командир, тут это… — взмахнув руками, вскочил с дивана Прохор, стоило нам войти в комнату.

— Пруха, — улыбнулся я, откидывая шлем и срывая надоевшие парик с бородой, — я думал, ты спать будешь.

— Я хотел, а тут это… и связи не было, командир, — зачастил Прохор.

Он подскочил к обеденному столу. Толкнул его бедром, от чего посуда со вчерашним ужином зашаталась и зазвенела. Взялся за простынку, которая почему-то укрывала стулья и задрал её.

— Вот, — он тыкнул пальцем под ткань.

Подошёл ближе, глянул, куда он указывал — на стульях лежал труп гвардейца.

Глава 21

— Ещё один? — Анджей подошёл следом и тоже заглянул под простынку.

— Этот свежий, — протянул Бобёр, вставая рядом и замечая погоны, — подпоручик.

— Думаете, тот, из катакомб, прислал за нами младшего по званию? — уточнил Фея, отходя подальше и оглядываясь на двери.

— Чушь не пори, — одёрнул его Гусаров, протянул руку к вчерашним закускам и посмотрел на Прохора, — Да накрой ты его, весь аппетит портит.

— Ты ещё можешь думать о еде? — удивился Гадел.

— А что такого, — Миша набросал колбасы с сыром на кусок хлеба и подвинул к себе тарелку столичного салата. — У меня желудок к позвоночнику прилип.

— Какой же ты цинник, а? — удивился Бобёр, — тут человек умер, а ты?

— А я, если не поем, — Миша нашёл на столе вилку и уселся на стул, — то составлю ему компанию. Всё, отстань.

— Или, если поешь, — протянул Гвоздь и указал рукой на гвардейца, — у него до сих пор креветка во рту осталась.

— Отравили? — Бобёр заглянул через плечо Анджея, а Миша замер с вилкой у рта.

На приборе оказалось такая большая порция, что пара картофелин и горошек не удержались и сорвались прямо на штаны Гусара.

— Думаешь? — он проводил взглядом полёт салата, отложил вилку и посмотрел на Анджея, — может, только креветки отравлены?

— Может и креветки, — протянул Гадел, наклоняясь к салатнице и принюхиваясь, — но это я бы всё равно не стал есть.

— Пропал? — вздохнул Миша, а я закончил разговор по инфопланшету и отвесил ему оплеуху.

— Ай! За что? — схватился он за голову.

— За глупость, — бросил я, — у тебя реально мозг от голода съезжает, как у подростка в пубертат?

— Есть немного, — хмыкнул Миша, и я отвесил ему ещё одну.

— Так пусть на место встанет.

— Да я ж медик, — возмутился Миша, — закинусь таблеткой от поноса и готово, а на отраву салат проверил, — он показал анализатор.

— Так, всем отойти от стола, — махнул я рукой на Гусара, он не исправим, и стал разгонять народ с места преступления.

— Ладно, пойду сухпай пожую, — буркнул Миша, вставая со стула. — Крылатый, хватит к стенке жаться, пойдём со мной.

— Не, я тут постою, — пискнул из угла Фея и зыркнул на двери в комнаты.

— Доспехи не снимать, — продолжил я раздавать указания, — Рифкат, перепроверь комнаты на прослушку, остальные на взрывчатку.

— Рос, ты с Альбертом Викторовичем говорил? — подошёл ко мне Анджей.

— Да, — кивнул я и объяснил: — не хочу без него лезть в это дело. — Затем посмотрел на Прохора: — рассказывай, как ты пришёл, где он лежал?

* * *

Альберт Викторович появился через сорок минут. И не один.

— Ростислав Драгомирович, Вы продолжаете меня удивлять, — произнёс Разумовский старший, входя в гостиную следом за слугой. — Господа, — он кивнул моим бойцам.

— Евгений Аскольдович, — я ответил на его кивок, — не ожидал Вас увидеть.

Хорошо ещё, мы успели всё проверить и переодеться, а то бы его удивление стало ещё больше.

— А я Вас ожидал, — улыбнулся Разумовский, — как раз на доклад к его императорскому высочеству приехал и собирался Вас пригласить, а тут Альберт Викторович мимо проходил.

— Великий князь рекомендовал привлечь Евгения Аскольдовича к решению… — Альберт Викторович замялся, подбирая слова.

— Досадного инцидента, — помог ему Разумовский и, усмехнувшись, посмотрел на простынку, — я так понимаю, это наш клиент? Ну, рассказывайте, зачем вы его убили?

— Не виноватые мы, он сам пришёл, — ответил я на его шутку (это же шутка была, да?). — Тело обнаружил старший матрос Байрачный. Гвардеец лежал на стульях именно в таком положении.

— Что ж, посмотрим, — Разумовский прошёл через комнату и откинул ткань с трупа, — вспомним молодость, так сказать.

Он достал из кармана тонкие медицинские перчатки. Натянул их на руки и приложил палец к шее покойного. Постоял так несколько секунд и склонился ухом к лицу гвардейца. Затем повернулся, принюхался и, оттянув нижнюю челюсть мертвеца, осмотрел его рот.

— Что ж, он мёртв, — резюмировал Евгений Аскольдович, ковыряясь пальцами в глотке гвардейца.

Гадел с Гвоздём переглянулись после слов Разумовского, и это не скрылось от его глаз.

— Всегда начинаю с проверки, — пояснил он, — а то бывают случаи, знаете ли.

— … — пискнул в углу Фея, но никто