Люди начинают стекаться к центральной пагоде. К гостям выходит сам Янли — моложавый, высокий и подтянутый. Аккуратные усы и символическая бородка на лице.

— Ещё раз приветствую своих гостей в этот славный вечер, — провозглашает он. — Наслаждайтесь отдыхом и дарами, привезёнными из столицы. Только тут вы можете вкусить плоды из тёплых регионов страны, попробовать вина и гостинцы, — горделиво продолжает он. — А теперь, по долгу службы, разрешите мне покинуть вас ненадолго. Как говорится, совмещаю приятное с полезным. Позвольте нескольким гостям украсть меня на время, чтобы обсудить срочные дела.

Его поддерживают аплодисментами. Люди наперебой кричат:

— Возвращайтесь скорее! Господин Янли, надо тоже отдыхать. Может, дела подождут⁈ Оставайтесь с нами!

— Извините, но мне придётся покинуть вас. Обещаю скоро вернуться, и мы продолжим веселиться! Это важно для города! — слегка кланяясь, губернатор уходит.

Я замечаю, как его лицо кривится. Просто тщательно созданный образ трудолюбивого чиновника.

На входе в центральную пагоду нас пристально досматривают гвардейцы. Угрюмый мужчина одобрительно кивает мне и Хону, а вот Каору останавливает, вскинув раскрытую ладонь перед её лицом.

— Эй, Хон. Ты что творишь? Зачем твоя дочка идёт к господину? Её же нет в совете, — недовольно кривится страж. — Я понимаю ещё повеселиться на приёме, такое допустимо, но…

Каору отвечает быстрее, чем успевает опомниться наш провожатый:

— Господин, понимаете, я тоже хочу пойти по стопам отца и стать членом городского собрания. Отец взял меня с собой, простите его за вольность, но для меня это важно. Это часть моего обучения!

Договорив, она хлопает длинными ресницами, изобразив трогательную невинность.

— Ладно, — хмыкает охранник.

Следующее помещение представляет собой зал традиционном стиле. Стены украшены гобеленами и вышивкой. Мебель из лакированного дерева. Несколько палочек благовоний дымят, наполняя комнату приятным ароматом. Янли восседает на возвышении, а мы усаживаемся на пол перед ним, скрестив под собой ноги.

— Давно тебя не было у меня на приёме, — замечает градоначальник. — И вместо того, чтобы почтить меня, ты решил прервать празднество деловыми разговорами, — надменно хмыкает он. — Не лучшее время выбрал для серьёзных бесед.

— Простите за дерзость, господин, — Хон склоняет голову. — Однако у нас для вас важные вести. Прошу, выслушайте.

Губернатор делает равнодушный жест рукой, позволяя говорить. В его поведении не прослеживается встревоженная реакция человека, который всерьёз воспринимает беспокойство своего подчинённого.

Мы не раз репетировали этот разговор, и в нём каждому отведена своя роль. Каору говорит меньше всех, лишь дополняет, смягчая наши мужские голоса. По статусу ей не положено. Хон же, наоборот, на правах старшего вещает больше всех. Я делаю короткие, но важные вставки. Свои личности мы не раскрываем.

На удивление, Янли слушает нас, не перебивая. Лишь время от времени он задаёт уточняющие вопросы.

— Что скажете? — в завершение обращаюсь я. — Если мы объединимся с практиками и сообща выступим против секты, то сможем оттянуть её внимание, пока они разберутся с демоном.

Янли смотрит сначала серьёзно, а потом заливается смехом:

— Ой, каменщик Лу Дан решил поучить своего господина политике и военному ремеслу? — с усмешкой он облокачивается на колено и щурится. — Вам есть ещё что сказать, Хон или Джу?

Хон хочет что-то добавить, но градоначальник обрывает его взмахом руки.

— Так, стоп. Хватит. Вы воруете время у других людей, — он грозит указательным пальцем. — Замечу, знатных! Не безродных простолюдинов, как вы. Так что хватит!

Его голос наполняется сталью, а глаза сверкают.

— Ой, насмешили же вы, — Янли пристально смотрит на Хона. — Только из уважения к тебе, старик, не прикажу вас выпороть. Настроение хорошее, и я хочу, чтобы оно таковым и осталось. Убирайтесь! Мы закончили.

Ощущаю, как под кожей, деревенеют желваки. Пламя вспыхивает в ядре, норовя вырваться наружу и залить этот зал кровью безмозглой пиявки, которая высасывает жизненную силу у всего региона. Благодаря ему опасная ситуация не просто не решается, а усугубляется с каждым днём. Не знаю, куплен ли он сектой, или просто в круговерти пиров и разнузданных увеселений потерял рассудок, но это и не важно.

Я могу забрать его жизнь легко, как сорвать колосок с придорожного поля. Затем поднимется тревога. Примчатся стражи, и мне придётся драться ещё и с ними. Подставлю Хона, который в общем-то не виноват, что его губернатор такой пустоголовый ублюдок. И все наши усилия по поиску союзников пропадут пропадом.

Нет.

Это плохая затея.

Я медленно выдыхаю и заношу лицо надменного чиновника в особый список. Список тех, кто должен однажды исчезнуть. Не сейчас, пока рано, но после Вастая придёт и его черёд.

Стража выпроваживает нас уже не так дружелюбно, как встречала.

— Я не могу здесь оставаться. Мне душно, — шипит Каору, оттягивая ворот тёмно-синего платья. — Это просто сумасшествие. Он дальше своего дворца мир видеть не хочет!

— Мы пойдём, — обращаюсь я к Хону, когда рядом нет лишних ушей. — Пировать, когда вокруг творится безумие, а смерть подступает к порогу — худшее, что можно придумать.

— Я всё же останусь и постараюсь найти нам сторонников, — вздыхает глава собрания. — Простите, что не оправдал ваших надежд. Думал, что господин Янли будет разумнее.

Вдвоём с девушкой спускаемся с холма в ночную прохладу города. В Орене не так снежно, как в других местах, где мы бывали.

— Рен, — Каору хватает меня за руку, — слышишь?

— И слышу, и чувствую! — сжимаю кулаки, разгоняя по телу Ки.

По нескольким широким улицам к нам едут всадники, окружая нас в кольцо.

— Беглецы Кай и Каору, вы задержаны! — объявляет один из стражников через опущенное забрало.

Мне достаточно высвободить свою ауру, чтобы лошади начали боязливо ржать, непривычные к такому давлению Ки.

— Лучше бы вам уйти с дороги, — предупреждаю я. — Мы пришли сюда не воевать, а помочь вам, но, если придётся, я покажу разделяющую нас пропасть.

— Остыньте, — ровным голосом произносит мужчина, выезжающий из-за спин своих товарищей.

Его доспех отличается от остальных качеством. Гладко выбритое лицо напряжено и покрыто шрамами. Волосы зачёсаны назад и стянуты в хвост.

— Мы тоже не хотим воевать… с вами, — добавляет он. — Меня зовут Мэй. Глава городской стражи. И есть кое-что, объединяющее нас.

— Да, что же? — хмуро спрашиваю я.

— Отказ закрывать глаза на созревшую проблему. Продолжим разговор в более удобном месте или будем вести его посреди улицы на глазах у всех?

Переглянувшись с Каору, мы киваем.

Выясняется, что Мэй, в отличие от своего господина, видит ситуацию совершенно иначе. Нам ещё раз приходится повторить свою речь, но уже без масок.

— И у вас есть план, как покончить с сектой Восходящего Солнца? —